. Не сварив каши с теми, кто носит лакированные сапоги, она согласилась на кирзовые. Малый тоже наверняка закончил какой-нибудь институт, скорее всего — экономист, года два или три был на побегушках, а сейчас стал подыматься по служебной лестнице, возможно, дорос уже до городского масштаба. О, сколько он написал ей писем, что ждет, любит! Чего это я на них уставился?
Омар только хотел сосредоточиться на мыслях об Улмекен, как невеста, улыбаясь, повернулась к нему:
— Скажите, сколько на ваших часах?
— Девять пятнадцать.
— На пятнадцать минут взлет задержался...— Невеста отчего-то очень внимательно посмотрела на Омара.
Улыбаясь своим мыслям, Омар тоже взглянул на девушку, не успев убрать улыбку с лица. Она отнесла ее на свой счет и продолжала смотреть на него долгим многозначительным взглядом. Омар даже растерялся и ушел от этого взгляда. Почему-то пришли на память заключительные строчки из эпоса «Богатырь Торгын». «Интересно все же у меня устроены мозги»,— удивился он тому, что вспомнил эпос, и стал мысленно повторять строчки:
Ты, каленая стрела моя, наконечник твой костяной! Ты, резной золоченый лук, мирный кончился наш досуг, выручайте скорее меня! Коль изменит мне сила рук, тетиву не смогу натянуть, пусть я буду проклят, друзья. А не выдержишь силы моей и сломаешься, преданный лук, пусть тебя проклинают все, как бы прокляли меня.
Омар, довольный своей памятью, улыбнулся. Невеста сказала:
— Вы все каким-то своим мыслям улыбаетесь...
Омар не собирался вступать в разговор. Не зная, что
ответить, он взглянул в иллюминатор, но все же пришлось повернуться к девушке. Она, улыбаясь одними глазами, ждала ответа.
— Так просто...—сказал Омар,— на память пришли строчки из богатырского эпоса...
— А что за строчки? Прочтите, вместе посмеемся!
Ну что ты будешь делать! Как растрещался этот ангел! Омар глянул еще раз в иллюминатор и увидел, что вместо черных слоистых туч плыли пестрые обрывки. Желая как-то отделаться от собеседницы, он прочел:
Если на небе клочки туч, что нам за польза от этого? Если на небе редкие звезды, что нам за польза от этого?
Невеста, наверное, воспитывалась в русской школе, она не знала богатырского эпоса. Она ничего не поняла и спросила жениха: откуда это? Тот только пожал плечами. «Идиот!» Почему-то Омар сразу невзлюбил этого жениха. Теперь невеста без стеснения повернулась к Омару. Ее поведение как бы говорило: пеняй на себя, что ничего не знаешь, мне интереснее с этим человеком, он расскажет о том, что тебе неизвестно!
— Как это понять?— спросила она Омара.
— А понимать это нужно так,— с нажимом в голосе на слове «понимать» ответил он.— Если вы, летя по небу в самолете, с кем-нибудь рассоритесь, то примирение уже невозможно. Если вы убедились, что человек, которого вы считали божеством, оказался самым обыкновенным и это вас расстроило, то вы не сможете его полюбить.
Невеста задумалась, возможно, о чем-то грустном, глаза ее как-то обесцветились, она вся углубилась в свои мысли, забыв об окружающем. «Ты одна из тех стервочек, которые, если уж заупрямятся, то своротить невозможно. Да, на горе ты встретилась этому глупцу».
— Какие мудрые слова! — сказала через некоторое
время невеста, вздохнув и с благодарностью глядя на Омара, как бы только очнувшись ото сна.
Чем она хуже Улмекен? — Омар снова принялся за старое. (Эх, разве поможет!) Не хуже, и ее вполне можно отбить у этого идиота. Это ведь будущий Досым... Да, этот идиот готовит себя на роль рогоносца... Может, от скуки попробовать пощупать ей пульс? Он поискал и нашел игривые интонации:
— Хотите, я погадаю вам и вашему жениху?
— Погадать? Хочу! А на чем вы гадаете? На картах или по руке? — молодая женщина протянула ему раскрытую ладонь: — Погадайте!
Омар солидно откашлялся:
— Дайте-ка левую руку!
Хотя от невесты требовалась лишь левая рука, она развернулась к Омару всем корпусом и даже чуть коснулась его грудью. Очевидно, при кройке белого атласного с кружевом платья сделали слишком глубокий вырез или слишком плотно был затянут лифчик: расстояние между двумя холмиками сильно сократилось, и они походили на щеки надувшегося обиженного ребенка. При виде ее холеных тонких пальцев Омару стало неловко за свои рабочие руки. Э, не сестра ли Улмекен эта лисичка? Как они похожи! Итак, начну с обратного. Улмекен родом из Восточного Казахстана, а эта — пусть будет с Западного.
— Смотрите прямо на меня! — «Пра-авильно! Взгляд глубокий и отнюдь не легкомысленный, человек этот, наверное, по-своему умный».— Вы...— «А, была не была!»— Вы родились в Западном Казахстане!
— Угадали!
«Была не была... на западе Казахстана многие имена кончаются на «ия». Надия? Нет... Разия... Непохоже. Назия?.. Да, Назия!»
— Вас зовут Назия, фамилию точно сказать не могу, но она начинается на «А» и кончается «лиева».
— Угадали,— удивилась девушка,— только меня зовут не Назия, а Назияш. («Верно, у меня есть ангелы, охраняющие меня».) А фамилия моя и точно начинается на «А», а оканчивается на «баева».
— Тогда есть поправочка. Вы — Назияш Атабаева!
— Угадали! И я вам погадаю: вас зовут Омар! Омар Балапанович.
— Но позвольте... — поразился Омар.— Еще же не наступила ваша очередь гадать, откуда же вы узнали?
— А вот знаю. И знаю, что ваша фамилия Берденов.
— Вы из Ортаса?
— Нет, из Таскала.
— Тогда... Нет, я не Берденов!
— Скажете тоже! Так я и поверила.
— Правда. Значит, я похож на... председателя горсовета?
К сидящему рядом жениху вернулся дар речи.
— Ты и на самом деле пригляделась бы внимательнее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164