— Похоже, он хотел удивить Аспанбая, который никогда не видел ни Алма-Аты, ни Алатау. Прикурил сигару, несколько раз глубоко затянулся и, сделав величественный жест рукой, точно показывал построенный им самим дом, торжественно изрек:— Вот они, Алатау! О Алатау! Вы — единственные в мире.
Весь день глядевшее на землю солнце устало и покраснело от усталости. Оно окрасило склоны и ущелья Алатау, сделав их похожими на красные разверзнутые пасти. Это было единственное сравнение, которое пришло на ум Али, единственное и сердитое, потому что тоска по Алма-Ате, по своему сыну, по дому все больше угнетала его, и чем ближе он был к ним, тем больше одолевала его злость на свою судьбу, тоже похожую на красную пасть Алатау; он, как дикий зверь, попавший в сети, готов был загрызть (всякого, кто встанет ему поперек дороги.
...Вместе с Райгуль приехала ее сверстница, Гульмайран. Она Схмелее подруги. Бывала раньше в городе, умела-объясниться1 по-русски. Короткая модная стрижка, мини-юбка. Оставив Райгуль караулить чемоданы, она ушла разузнать дорогу. Время от времени Гульмайран подходит к подруге и говорит одно и то же: «Стоишь? Ну, стой. Ты представляешь, все говорят по-разному. Как бы нам не проплутать, пойду еще порасспрашиваю!» — добавляет она и уходит. Уходит надолго. Райгуль стоит возле чемоданов как вкопанная. В зале ожидания свободных скамеек много, но ей не приходит в голову присесть. А вдруг за место берут плату? Ноги устали, ноет поясница...
Злость в душе Али стала утихать. Он начал обращать внимание на новые дома, на молодые скверы, которых еще не было полтора года назад, уделил внимание и Аспанбаю, стал сообщать ему сведения о городе, об Алатау:
— У Алатау есть удивительное свойство: чем ближе ты к ним подъезжаешь, тем больше они от тебя отдаляются, а чем больше отдаляешься, тем все выше и выше они кажутся. Это ты должен знать, братец! Обрати на это внимание.— Али, очевидно, всерьез взялся за образование своего «племянника». Когда въехали на проспект Ленина, он не преминул объяснить, что эти высоченные дома были построены всего полтора года назад, а когда попали в ущелье Медео, принялся излагать историю этих мест и ближайших рек — Алмаатинки, Тургень, Карагалинки. Не забыл он и про историю гор: Кши — Младшая, Конур — Коричневая, наверное, оттого, что здесь текут быстрые глинистые воды. Улкен— Большая гора.—Ты знаешь, что я родился на Алтае,—продолжал он,— но вырос все же в объятьях Алатау. Вся жизнь моя прошла в Алма-Ате. Трудно сказать, кто величавее и кто старше — Алтай или Алатау, но сердце мое здесь, в Алма-Ате!
Белая гостиница в ущелье Медео, поросшем хвойными деревьями, была похожа на белый корабль, плывущий по зеленому морю. От одного только взгляда на нее радовалась душа. Заплатив с лихвой таксисту и вручив чемодан Аспанбаю, Али, восторженный, ступил в холл гостиницы. И здесь ему повезло! Завидев его, моложавая администраторша заулыбалась:
— Али-ага! Давненько мы вас не видели! Далеко, наверно, путешествовали?
— Угадали. Я вернулся из дальних странствий. Почти два года прожил на Алтае...
Эта женщина с приятным лицом кажется такой знакомой. Где же он ее видел? И ведь вроде бы даже знал, как ее зовут... Да, Али, стареть ты начал, а жаль! Но дежурного администратора разочаровывать не нужно. Спросил:
— А сама-то как поживаешь? Давно сюда перешла?
— Да не очень. Гостиницу-то всего с месяц как открыли, вот и перешла. А вы что делали на Алтае? Наверно, материал для книги собирали?
«Значит, она из тех моих знакомых, которым известно, что я писатель. Но кто же она сама?!»
— Что материал! Уезжал по семейным обстоятельствам! Теперь ведь твой «ага» холостяк!
Молодуха умолкла, видимо, смутилась от своего пристрастного допроса. Сказала:
— Вам, конечно, номер нужен. Давайте паспорта!
У Аспанбая, хоть ему и стукнуло девятнадцать, паспорта еще нет, даже свидетельство о рождении утеряно. Но как это объяснить дежурной?
— Давайте запишем его... вашим сыном! — нашлась дежурная.
Это предложение поразило сердце Али как свинцовая пуля, «Вашим сыном!» А Улукбек?!
Молодка выписала им направление в номер, сама проводила на второй этаж, препоручила дежурной по этажу. Эта дежурная, с серыми глазами и копной рыжих волос, напомнила ему его Алию. Она спросила, снова терзая сердце Али: вы с сыном?
Ему повезло, он узнал имена этих женщин.
Администраторша сказала:
— Инжу, это наши уважаемые гости, прошу, отнесись к ним повнимательнее.
— Ну как же, Раечка! Раз ты просишь, о чем речь?!
Али хватило даже на то, чтобы пошутить:
— Инжу — жемчуг! Да я вижу, здесь целая коллекция драгоценный камней!
Пока Гульмайран, принуждая себя быть бойкой, наводила справки у пассажиров и встречающих, солнце уже закатилось. Ни к какому решению девушки не пришли. Гульмайран предложила подруге:
— Давай переночуем на вокзале, а утром, наверно, нам будет легче разыскать этот институт.
— А ругаться никто не будет? — спросила Райгуль, когда они стали располагаться на коричневой блестящей скамье.
Гульмайран снисходительно усмехнулась, успокоила подругу, сходила в буфет и принесла поесть. Принесла и лимонаду. Чтобы дитя не скучало, купила ей в киоске книжку. Райгуль впилась в книжку, а Гульмайран опять исчезла неизвестно куда. Ее исчезновения были только для Райгуль загадкой, Гульмайран же с каждым своим появлением приносила ворох новостей:
— Я сейчас узнала, что в университет конкурс — восемнадцать человек на место, а в пединститут — десять. Завтра везде последний день приема документов!
Новость эта была ужасной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164