— Теперь мы спасены! — сказал Саша —Рано или поздно обязательно придут охотники, которые поставили на него петлю, мы ни за что не уйдем отсюда. Посиди-ка, я сейчас...— И Саша, увидев неподалеку пятно красных ягод, побрел к нему.
У Дулата зазвенело в ушах, голова начала кружиться, сосновые сучья стали уходить куда-то вверх, увеличиваться, толстая, какая-то черная пыльная дорога протянулась к голубому небу, на этой извивающейся дороге вдруг показался зеленый самолет; он спикировал с воем, ударился о грудь Дулата, потом взлетел, ударился снова, с ревом взмыл вверх — это была обыкновенная зеленая муха. Дулат еле заметно улыбнулся, улыбаясь, он стал уходить в забытье, но тут как будто услышал голос отца, он вспомни их ссору, вспомнил, как тогда, отвернувшись, лежал на диване, как огорчил отца своим поведением. Я был не прав, подумал Дулат, вернусь домой, попрошу у папы прощения, помирюсь с ним! Папа наивный немножко, но хороший! Хороший!.. Мальчик почувствовал, что проваливается куда-то, и тогда в левую сторону его груди ударила жгучая тяжелая капля; перед глазами зажглась ослепительная последняя искра и тут же погасла.
Чистая душа мальчика, не успев понять, зачем пришла
в этот мир, не успела понять, что уже покинула его...
Когда навстречу Омару из домика вышли два шумных старика с красными, словно у задиристых бычков, глазами, он сразу понял, что порядочная охота не состоится. Терентий, на которого надеялся Омар, был пьян в стельку.
— А-а... Омарка! Милый Омарка! — причитал Терентий и обнимал Омара.— Вот кто мой сынок! Вот кто охотник! Это Омарка охотник! Вот кто стрелок! Это Омарка стрелок!
За час Терентий успел довести своих гостей до бешенства: он поминутно целовал их, все время спрашивал, как зовут Али, Мамыржана и Аспанбая, и, моментально забывая, тут же спрашивал снова.
— Не хочу никого знать, кроме Омарки, вот что!
кричал он, вытирая слезы.— Он настоящий стрелок, стреляет даже лучше меня, вот что я скажу!
Терентий насильно привел своих гостей на берег озера.
— Наловлю рыбы, угощу ухой!— кричал он, но дальше обещаний дело не пошло. Он посмотрел на озеро и заплакал, всхлипывая:—Мы умрем, не будет нас, а вот озеро, славное озеро, останется, будет так же лежать молча, будет беситься; с ним небось ничего не произойдет, а вот нас не будет! Правда, Омарка?!
Омар обнял старика, утешая, отвел домой, уложил в постель и сказал своим спутникам:
— Что же делать, придется одним идти на охоту. Терентий говорит, что в низовьях реки есть медведь.
Омар предложил Али взять ружье Терентия, поскольку привез с собой из Ортаса два ружья, для себя и Мамыржана, но Али отказался:
— Я в жизни не держал в руках оружия, не знаю, откуда вылетает пуля, и знать не хочу!
— А вы? — спросил Омар, пристально глядя на Мамыржана.
— Я — тоже... но все-таки... Была не была...— неуверенно ответил тот.
— Тогда берите,— Омар вручил Мамыржану одно из ружей,— сумейте только нажать курок, пуля сама найдет зверя,— сказал он и засмеялся.
Мамыржан и Омар с ружьями в руках выходили из избы лесника, к ним подошел Аспанбай, ухватился за ружье Омара и заплакал:
— Ага, не ходите... Не надо...
Омар удивился и вопросительно посмотрел на юношу.
— Ты с нами не ходи, оставайся здесь,— сказал ему Али, но тот обнимал его, плакал и все твердил:
— Дядя, скажите Омару-ага, пусть он не идет туда, пусть не идет!
Удивленные охотники не взяли с собой Аспанбая, оставили в избе лесника. Омар был встревожен поведением юноши. Али еле-еле удалось его успокоить.
— В своем ли он уме? — спросил Мамыржан.
— Конечно... Только чувствительный очень мальчик, зверей таежных жалеет...
Они еще долго говорили об Аспанбае, за разговором и не заметили, как оказались рядом с попавшим в петлю медведем.
— Вон! —закричал Али, первым увидев его.
Мамыржан и Омар тоже увидели медведя, стоявшего
шагах в двадцати; они встали рядом друг с другом и подняли ружья, в этот момент им показалось, что медведь ринулся на них. Омар успел выпустить две пули, Мамыржан выстрелил один раз; медведь, рванувшийся было к ним, опрокинулся.
— Ур-а-а! — закричал Омар и ринулся вперед, к медведю, но не добежал до него, через сотую долю секунд он остановился, окаменев: примерно в двадцати шагах, под сосной, Омар увидел не успевший раскрыться синеватый бутон тюльпана, но он уже лопнул, из него вырывался ярко-красный цветок; он увидел это и почти потерял сознание: нераскрытым бутоном были посиневшие губы Дулата,
а цветком — алая струйка крови, сочившаяся изо рта...
В момент выстрела Али стоял позади Мамыржана и Омара, поэтому видел все, до мельчайших подробностей. Движения охотников запечатлелись в памяти как кинокадры, потом Али много раз прокручивал их снова и снова, то замедляя, то ускоряя последовательность.
Мамыржан отступил назад на несколько шагов, крепко сжимая ружье, потом двинулся вперед, резко остановился, вытянув руки далеко от себя. Омар не спешил, не суетился, встал поустойчивее, широко расставив ноги, склонил голову к правому плечу и выстрелил сразу из двух стволов; оба выстрела прозвучали как один. Медведь рванулся вперед, потом отпрянул, будто его потянула назад какая-то тайная сила, затем опять рванулся и опрокинулся. Увидев это, Мамыржан отбросил ружье и с криком стал приплясывать на месте; Омар тоже оставил ружье и подался вперед, но, не добежав до убитого медведя, остановился. К нему подошел Али.
В нескольких шагах от простреленной медвежьей туши полусидел, прислонившись к сосне, еще один... медведь, нет... не медведь, чучело, набитое соломой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164