..
— Раздевайтесь, Семиречный! — приказал я. — Сейчас ребятки закончат баловаться и вместе с девочками попарят вас веничками...
Примерно через час полуживой Никодим Евграфович выполз из баньки на четвереньках. Не замечая меня, он пополз прямиком все к той же «ниве», в которой его привезли. Я с некоторым даже уважением смотрел на его действия. А когда он кое-как влез на водительское место и, заведя мотор, рванул со стоянки на приличной скорости, я быстро сел в стоявший рядом другой автомобиль и поехал за ним.
Я следовал за машиной Семиречного так, чтобы не упускать ее из виду, но держался от нее на почтительном расстоянии.
На повороте проселочной дороги Семиречный увидел машину ГАИ и решил, что он спасен. Но метров за сто до своих спасителей в его машине рванул заряд динамита, заложенный как раз под передним сиденьем. После взрыва от машины Семиречного мало что осталось...
Осторожно объехав горевший остов «нивы», я подрулил к машине ГАИ, из которой вышел улыбавшийся Федор Штурм.
— Класс! — показал он большой палец. — Ваш специалист меня вполне устроит. В общем, по рукам!..
Он буквально подкрался ко мне и сказал:
— Вот вы где, оказывается, Виталий Севастьяно-вич! А мы с отцом Сергием вас обыскались...
На челе дьяка было самое радушное выражение.
— Отец Сергий, — продолжил он, — просит вашего извинения за то, что не может уделить вам внимания. Он сейчас в воскресной школе, преподает детишкам главный предмет — православие. Мне же он поручил позаботиться о вас, пригласить на обед. Моя матушка Клавдия Степановна сегодня расстаралась в честь столичного гостя. Наготовила чего только душе угодно.
— Большое спасибо, — сказал я, неохотно отвлекаясь от размышлений. — С удовольствием приму ваше приглашение.
Я аккуратно сложил газету с портретом Павлышева и убрал ее в карман пиджака.
По дороге в деревню дьяк, которого звали-величали Игнатием Северьяновичем, то и дело пытался выведать цель моего визита. Я повторял одно и то же: приехал сюда на денек отдохнуть, подышать свежим воздухом. Но по-моему, он мне не поверил.
За столом, уставленным блюдами со всевозможными кушаньями, мы с Игнатием Северьяновичем заговорили на религиозные темы.
— Вот вы утверждаете, что религия во благо всякой твари, в том числе и человеческой, так? — спросил я.
— Конечно, — ответил дьяк.
— А как же вписываются в вашу теорию жуткие жертвоприношения у ацтеков? Я вас понимаю, современные ученые объясняют их изуверства мифологическими воззрениями на конец света. Ацтеки, как известно, разделяли свою историю на эры четырех солнц. Самым первым воплощением солнца считался у них Тескатли-пока. Его эра завершилась уничтожением поколения великанов ягуарами. Эпоха второго солнца — Кепалькоатля — кончилась ураганами, а люди имели несчастье превратиться в обезьян. Очередная эра — Тлалока — ознаменовалась величайшим всемирным пожаром. При эре четвертого солнца — Чальчиутликуэ — они жили и очень боялись наступления эры пятого солнца — Тона-тиу, которое должно было уничтожить все живое на земле. Потому-то они и применяли регулярные жертвоприношения своим богам, чтобы те отсрочили наступление последней эры жизни...
Я промочил горло домашней наливочкой и, убедившись в том, что дьяк с интересом меня слушает, продолжил:
— Вы можете сказать, что древние ацтеки вам не указ, что христианство более снисходительно к своим апологетам. Ан нет! Давайте вспомним Торквемаду из средневековой Европы и его дикие сожжения еретиков на кострах...


— Вы о святой инквизиции? — робко спросил Игнатий Ссверьянович.
— Разумеется! Вы говорите, что первооснова всего сущего — Господь Бог. Но это, любезнейший, не совсем так. Сам-то ОН откуда появился? Из Мирового яйца! Есть такое понятие в мифологии ряда стран. Именно из Мирового яйца рождается демиург, который создает, творит вселенную. Значит, начало начал в Мировом яйце...
— Тогда у меня вопрос, — поднял руку, будто школьник, дьяк. — А кто снес это яйцо?
Игнатий Северьянович явно был из простого мужицкого рода-племени, обладал крестьянской сметкой, но, к сожалению, не имел хорошего образования. И потому я не стал отвечать на его наивный вопрос. Впрочем, если бы я даже и захотел ответить, то не успел бы. В гостиную дома неожиданно ввалились четыре здоровяка в камуфляжной форме. Вслед за ними в дверь вошел человек, которого я сразу узнал. Это был Режиссер...
— Э, да у вас пир горой! — сказал он, бросив на меня быстрый испытующий взгляд. — А я вот проезжал мимо, дай, думаю, проведаю знакомца.
Дьяка словно подменили. Куда девались его вальяжность и неторопливость. Он сразу превратился в истого холерика, забегал вокруг гостя на полусогнутых, не зная, как ему услужить.
— У тебя, Севсрьяныч, гость... Откуда будете,, господин хороший? — спросил Режиссер.
Я счел неуместным сердиться на главаря местной мафии и постарался изобразить из себя придурковатого интеллигента.
— С вашего разрешения, проездом. Врач из столицы. Отец Сергий прихварывает, потому есть нужда ему помочь: проконсультировать, диагностировать...
— С хорошими врачами нам не повезло, — уже без всякого видимого интереса к моей персоне сказал Режиссер. — Ладно, кушайте на здоровье, мешать не стану. А ты, Северьяныч, выдь на крыльцо, у меня к тебе разговор имеется.
Я остался один в просторной гостиной, хотя мне очень хотелось оказаться рядом с дьяком и Режиссером, а Невидимым для них!.. Увы, даже мне, меченному шаровой молнией, такого не дано. Зато я мог вызвать фантомные изображения беседующих во дворе людей, услышать их диалог, но выходя из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137