.. — посоветовал я, хитро прищурясь.
— Какой такой орден? — опешил Портупеев.
— А тот, что у кабатчика прошлой ночью приобрели.
— Это какое-то недоразумение! Я не приобретал ничего подобного!
— Не ври, Вася! Как ты можешь врать, когда жизни нашей дочки грозит опасность! — взмолилась жена, хватая мужа за руки.
— Зачем орден-то? — севшим голосом спросил Портупеев.
— Да так уж! Цыгане сказали, что отдадут вам дочку только в обмен на этот орден... Мне-то без разницы, а с ними вы без ордена не договоритесь.
— Черт побери! Откуда им известно об ордене? Небось сам кабатчик и растрезвонил!..
— Вася! Отдай им то, что они требуют. Пожалей единственное дитя!
— Хорошо, хорошо! Я захвачу его с собой! Вскоре мы вчетвером тряслись по булыжной мостовой, направляясь к городским окраинам.
— Вот этот дом, — шепотом проговорил я, когда мы оказались на месте. — Я пойду один и переговорю с цыганским бароном, а вы ждите меня здесь и ни туту! Потому что цыгане везде, они нас окружают! Цыц!
Я, притворно пугаясь и оглядываясь по сторонам, дошел до покосившегося одинокого домишки, где мой приятель Пафнутьевич жег лучину и развлекал Шурочку, показывая ей карточные фокусы.
— Сейчас папа за тобой придет, — успокоительным тоном сказал я девочке.
— Не хочу к папе! Я буду жить с милым Пафнутье-вичем! Он такой добрый и веселый! А дома скука смертная. Чего там делать? Не желаю!..
Знала бы она, что Пафнутьевич не такой уж добрый, как могло показаться, что на его совести была смерть двух стражников и один побег с этапа...
Вернувшись к дрожавшим от страха в коляске Пор
тупееву и его слугам, я сказал:
— Давайте орден! Я готов помочь вам в передаче его цыганам...
— Не знаю, как вас и благодарить... А что Шурочка?
— Ребенок страдает без отцовской ласки. Плачет, о бедная, ручонки к отцу протягивает...
Василий Трофимович всхлипнул и утер набежавшую слезу.
— Как я вам благодарен, добрый вы человек! Приходите к нам всегда запросто! Обращайтесь с любой просьбой...
— Да уж, конечно, не премину... Давайте сюда орден — и девочка спасена...
Орденские знаки перекочевали в мои руки, и я, весело насвистывая, отправился за ребенком. Однако спровадить Шуру к отцу оказалось совсем нелегко. Она истерично рыдала, прижимаясь к Пафнутьевичу, и напрочь отказывалась уходить из дома. Только пообещав ей, что Пафнутьевич всенепременно ее навестит в ближайшие дни, мы кое-как избавились от нее. А сами, не мешкая, поспешили исчезнуть из славного города на Неве...
* * *
...Инна по-настоящему поверила в то, что стала участницей самого настоящего «романтического приключения» только тогда, когда мы вышли из салона самолета и ступили на бетонное покрытие аэродрома в Багдаде.
— Не может быть! — говорила она чуть слышно. — Это же сказка из «Тысяча и одной ночи»!..
Я не знал человека, который должен подойти ко мне в зале аэропорта, и поэтому поначалу никакого внимания не обратил на полноватого приземистого мужчину с плечами атлета. Он сам подошел к нам и на хорошем русском языке представился:
— Омар Тарик. Мне описали вашу внешность, господин Прохоров. Приветствую вас в Ираке! Сейчас мы отправимся ко мне домой, если не возражаете, а завтра с утра займемся нашими делами. Девушка, как я понимаю, с вами? Ну что же... Не будем искушать местную полицию! Она в последнее время пристально наблюдает за американцами, а страдают от этого и европейцы. Не надо забывать, что мы на пороге новой войны либо с Кувейтом, либо с Саудовской Аравией. Хорошо еще, что по-русски здесь мало кто понимает, а то бы я не был с вами столь откровенен... Поехали!
Жил Омар Тарик сравнительно недалеко от международного аэропорта, и потому до его дома мы добрались довольно быстро, без каких-нибудь приключений, а Город вовсе не поразил моего воображения. Он мало чем отличатся от Ташкента или Бишкека, хотя, безусловно, в нем была и своя специфика, присущая Ближнему Востоку. Но для человека, побывавшего хотя бы в одном восточном городе, остальные покажутся копией.
Багдад ничем не напоминал сказочный город султанов и халифов. Шумные улицы, разномастные автомобили, современные здания — все это, как я заметил, не приглянулось и Инне, которая даже перестала глазеть по сторонам и с гораздо большим интересом слушала рассказ Омара о его учебе в России.
— Вы можете мне не поверить, но я четыре года провел в Москве, когда учился в Военной академии бронетанковых войск имени маршала Малиновского...
— Так вы танкист? — изумился я.
— Бывший... Жизнь так сложилась, что после войны с Ираном и наших неудач в Кувейте многих военных специалистов погнали из армии. Наш лидер предпочитает кадры, подготовленные в наших собственных военных учебных заведениях. Я командовал соединением, бронетанковым соединением! Когда началась операция «Буря в пустыне», я потерял сразу половину танков, а остальные оказались без топлива... Бесхозяйственность, доведенная до абсурда!
— А вы хорошо говорите по-русски, почти без акцента, — похвалила его Инна.
— Я, знаете ли, часто встречаюсь со своими друзьями, учившимися в России. При этих встречах мы говорим только на русском языке, чтобы не потерять навыка...
Оказавшись в одноэтажном доме бывшего танкиста, мы первым делом познакомились с женой Омара и двумя его дочерьми, а затем уселись за обыкновенный обеденный стол..
— Не удивляйтесь, — улыбнулся Омар, заметив мое недоумение, — мы привыкли в России к вашим традициям и стараемся у себя дома поддерживать их. Никаких ковров, подушек не будет! Только стулья, стол и обыкновенная посуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137