«Нельзя же так сразу идти ругаться с человеком: пусть хоть с дороги отдохнет». И она решила пойти в магазин и закупить что для новоселья. Надо же отметить, посидеть, поговорим, с друзьями по работе. Тем более завтра суббота.
Нагрузившись продуктами, она вышла из магазина и на пороге столкнулась с пожилой полной блондинкой.
Ты?! — вырвалось у блондинки.
— Ирья? — Елена Петровна не поверила глазам.
Они застыли в дверях магазина и, лишь когда их попросили дать дорогу, перешли на крыльцо.
— Сколько лет, сколько зим? — спросила Ирья и только теперь догадалась взять за руку Елену Петровну.
— Сколько? — она переспросила и мысленно подсчитывала.— Да больше двадцати. И как ты изменилась.
— Я бы тоже не сказала, что ты помолодела.
Обе засмеялись. Потом Елена Петровна спохватилась:
— Что же мы тут стоим! Пойдем ко мне. Я тут — рядом.
— Да мне ведь... Муж пошел в контору. На работу оформляется. Должен вот-вот прийти.
— Ах вот оно что! Петриков, да? Подумать только! Ну, пошли.
По дороге Елена Петровна извинялась, что дома у нее все еще в беспорядке — она только что получила комнатушку.
— А у нас еще ничего нет. Даже детей не взяли с собой. В доме приезжих остановились,— сообщила Ирья.
— Ничего, все уладится. Тем более что у вас дети. Я поговорю с начальником,— пообещала Елена Петровна.
Пока Елена Петровна растопила плиту, Ирья внимательно осматривала комнату. Взгляд ее задержался на кипе папок и груде сваленных на полу книг.
— Ну рассказывай,— просила Елена Петровна.
— Что мне рассказывать? Мы теперь цыгане, одним словом. Всё проездили, всё проели. А жили когда-то очень хорошо. Мой-то работал даже председателем райисполкома. Потом пошли завистники, начали подкапываться. А у тебя как? О Николае так и не слышно ничего?
— А что слыхать-то? Погиб. Похоронен под Масельской.
От вопроса Ирьи о Николае Елене Петровне уже не стало ни больно, ни тревожно. А лет двадцать назад, еще до замужества, Елена Петровна не могла бы спокойно даже слышать об Ирье.
— А я ведь любила твоего Николая, ты знаешь? — призналась Ирья.
— Знаю. Потом я любила. Теперь поздно разбираться, кто больше.
Они сидели задумчивые, погруженные в свои воспоминания... Был когда-то традиционный треугольник, с ревностью, переживаниями, взаимной неприязнью и любовью, слезами и клятвами. Потом солдатская могила примирила
бывших соперниц. Елена Петровна наливала Ире чай и, вспоминая прошлое, промолвила то, что не могла бы признать лет двадцать назад:
— А ты была интереснее меня. И пела очень хорошо. Помнишь?
Не живут цветы в морозы, Только ранят душу мне. Пышно ледяные розы Расцветают на окне.
— Забыла я, Елена, все песни. Не до песен. Все, все пошло кувырком — жизнь, любовь, песни, работа. Дети ходят в залатанном старье, как у нищих.
— А ты не работаешь?
— Какая тут работа? Трое детей. И кто меня возьмет учительницей? Теперь все по-новому, да и старое-то я все позабыла.
— Не обязательно учительницей.
— Л ты кем работаешь?
— Прорабом. Заочно учусь в строительном институте. - Смотри-ка! И зарплата хорошая? Живешь одна? Ты
счастливая, Елена!
Не жалуюсь, Ирья. А вам будет тяжело с такой семы и на зарплате одного. Подумай, мы тут мигом найдем ему. Наоборот, людей не хватает.
Теперь я верю, что ты прораб. Вербовкой рабочем силы занимаешься в свободное от службы время?
— Ты что, язвишь?
— Да нет, в шутку. Завидую я тебе, Елена. А мне, пожалуй, пора. А то он, наверно, уже ждет, Николай мой. 11 подобрала же я мужа по имени. Только после свадьбы мне пришло в голову, что он тоже Николай. Только не тот. 11гудачник он, мой Николай. Всю жизнь. А твой был скромный, тихий, все читал и читал. Ну, всего, надо идти.
— Ты заходи.
— Спасибо. Буду заглядывать. Ты бы помогла моему... А то его всегда обижают. Такой он у меня невезучий.
Елена Петровна долго смотрела в окно, как Ирья медленно, устало шла по тротуару. Как она изменилась, Ирья! Елена Петровна помнила ее настоящей красавицей —тройной блондинкой с большими серыми глазами, с лицом изумительно чистым и белым, шаловливо вьющимися волосами. Ирья умела одеваться со вкусом и следить за собой она знала себе цену. Надменная красавица казалась недоступной простым деревенским парням. Только Николаю она разрешала провожать себя домой после вечеринок, только с ним она танцевала. Николай, конечно, был польщен и, по-видимому, неравнодушен к ней. Однажды, когда Ирья уехала на районное совещание учителей, Николай тоже помчался в райцентр. Он поехал почти прямо с работы. Но как выяснилось потом, Ирья сделала вид, что они совсем не знакомы: ей было стыдно идти танцевать или гулять с парнем в простых сапогах и без галстука. Как-никак районный центр. И кругом знакомые учителя. Николай очень обиделся. Может быть, размолвка между ними началась уже раньше, только эта их встреча была последней. До этого Елена только издалека любовалась скромным, тихим парнем, а тот даже не подозревал об этом. Елена любила его таким, каким он был,— в простых сапогах и без галстука. Но даже после свадьбы она все еще ревновала Николая к Ирье, хотя уже не было никаких оснований. А Ирья тоже возненавидела Елену, отзывалась о ней высокомерно и язвительно. Потом Ирья уехала и, как говорили, вышла замуж за какого-то ответственного работника. Значит, тоже за Николая.
Все это — в прошлом, остались только воспоминания, от которых уже на душе не больно, которые уже стерлись, заслонились другими переживаниями, новой болью, новыми тревогами, со слезами и без слез. Теперь вся ее жизнь — только в заботах о работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91