Осень. Чем старше становишься, тем мрачнее кажется осень. Особенно если над головой нет надежной крыши.
Не впервые в жизни Коллиев переезжал на новое место жительства. Он считал себя рядовым партии: куда предложат, туда и идет. Только впервые его так понизили в должности. Да и впервые его принимали так — даже о квартире не позаботились. Раньше, бывало, приедешь — сразу ключи вручают, квартиру показывают: «Ну как, Яков Михайлович, устраивает?»
— Мне кажется, есть вопросы поважнее, чем вопрос о моем жилье,— сказал Коллиев. Нет, он не будет жаловаться и унижаться. Пусть увидят, как поступает настоящий коммунист.— Не для того меня избрали председателем постройкома, чтобы я в первую очередь о себе заботился.
Но Воронов не стал слушать его.
— Квартиру выделим в новом стандартном доме. Или как? — Начальник стройки посмотрел на Ларинена, затем на Елену Петровну.— Конечно, желающих получить жилье в новых домах много, есть даже с маленькими детьми. Но что поделаешь? Надо учесть и такой момент: Коллиев оставил на лесопункте хорошую квартиру, а если его понизили в должности, это не значит, что он должен пострадать и в этом — оказаться в худших, чем раньше, квартирных условиях.
— Вопрос о моей квартире решайте по своему усмотрению,— согласился Коллиев.— Но когда речь пойдет о распределении жилья для рабочих, надо принимать во внимание и решение постройкома. А теперь дайте мне список бригад. У вас не велся регулярный учет показателей, не было контроля за ходом соревнования. Придется начать очевидно, с этого. Как вы считаете, Елена Петровна?
— Сведения мы ежедневно сдаем вон туда,— Елена Петровна показала на дверь бухгалтерии,—точных цифр я сейчас не помню.
— А у плотников как обстоит дело? — обратился Коллиев к Ларинену.
— Наши показатели найдутся там же.
— Гм! — Коллиев усмехнулся и подумал: уж больно речист был Ларинен и замечания делать мастак, когда приезжал к ним на лесопункт по поручению райкома, а вот коль скоро речь зашла о его собственной работе, так только плечами пожимает. «Там найдутся». А вдруг не найдутся? Коллиеву хотелось сказать что-то язвительное, но он сдержался: едкими замечаниями можно испортить отношения. Коллиев попросил Воронова сведения о работе бригад передавать в постройком.— А мы уж позаботимся о том, чтобы люди видели их воочию. Да, а как обстоят дела с трудовыми конфликтами? Имеются ли на данный момент такие конфликты, в которых должен разбираться постройком?
Начальник строительства скучающим взглядом посмотрел на стенные часы. Вчера Айно сдала больницу, завтра она уедет к сестре. «Интересно, как там в южной Карелии сейчас дороги? Как бы ее не растрясло, сейчас ей это опасно. Впрочем, Айно сама врач, ей виднее». Воронов сперва был против того, чтобы Айно уезжала. Но потом решил: пусть едет, там ей легче будет. Здесь все равно ей покоя нет, все равно к ней приходить будут со всякими болячками. Воронову хотелось пробыть воскресенье дома, помочь жене собраться в дорогу, а тут...
— Конфликты, говоришь? Бывали, конечно. И будут. Без них не обойдешься,— ответил Воронов.
— И будут? Ну знаете...
— Люди не ангелы,— Воронов повысил голос.— Не надо обольщаться, обманывать себя. У каждого свой характер. Тем более у нас много молодежи. И все время приезжают...
— Надо найти подход к людям,— поучал Коллиев.— У молодежи есть задор. Они увлекаются. Романтика. А от романтики до будничной жизни большое расстояние. Надо помочь им преодолеть это расстояние как можно безболезненней. К этому мы должны стремиться. У меня у самого есть дочь, и я знаю...
— Пойду, пожалуй, отдохну немного. Сегодня день отдыха,— вдруг оборвал Коллиева Ларинен. Вейкко высказал то, о чем Воронов все время думал.
— Да, отдых прежде всего,— не мог не согласиться Коллиев.— А что же нам остается? Без секретаря партийной организации нам нечего тут делать.
Начало подмораживать. Они шли по обочине дороги, где землю уже немного прихватило морозцем. На свежем воздухе и настроение поднялось само собой. Воронов спросил у Коллиева уже совсем другим тоном:
— Ты, часом, не охотник? Мне надо достать хорошую собаку, чтобы на дичь ходить.
— Да, видишь ли...— Коллиев растерялся.— Когда был помоложе, я тоже охотился. Потом стало некогда, все дела, дела. Теперь досуг провожу за книгами, почитываю.
...Когда Елена Петровна пришла домой, в комнате было тихо, прибрано. Не было никаких следов, что здесь только что веселилась молодежь.
Елена Петровна села в кресло, покрытое восточным ковром. Мирье это кресло напоминало чем-то качалку, которая стояла в доме Матикайненов в Алинанниеми. Только не хватало полозьев. И мать, которую Мирья всегда видела в движении, напоминала сейчас чем-то Алину Матикайнен. Впрочем, Алине, тихой, вечно озабоченной женщине, тоже некогда было раскачиваться в качалке. Только иногда, утомившись, присядет на минутку и вздохнет. Когда Мирья вспоминала дом, в котором она выросла, Алину, у нее начинала болеть душа, и она чувствовала себя одинокой, покинутой. Сегодня утром у нее было хорошее настроение. Потом оно почему-то испортилось. Почему — Мирья сама не знала. Пришла Нина, увела ее в общежитие. Потом все вместе пришли сюда. Слушали пластинки, танцевали, было весело. Потом Васели стал расспрашивать об общих знакомых, которых все знали, кроме Мирьи. Ударились в воспоминания— Мирья опять оказалась лишней. Начали спорить о жизни, о стиле руководства в прежние и новые времена, о дружбе. О ней, Мирье, словно забыли, словно ее с ними и не было. Потом все отправились в общежитие на воскресник, а ее, Мирью, не взяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112