— Ни в коем случае — служба... Через час, не позднее, выезжаю,— и, на минуту-другую закрыв глаза, он вдруг «как-то по-куриному встряхнулся и встал.— Ну-с, господин командир,— словно отдохнув, сказал он уже несколько бодрее,— расскажите, как все же обстоят дела? Я слышал, что вы обращались в центр за разрешением призвать вятских мужиков для пополнения вашего полка, доведя состав его до пяти тысяч?
— Да, обращался, — подтвердил Степанов.— Конечно, я обещал заготовить до осени минимум сорок миллионов пудов хлеба.
— Но я полагаю, что дело сейчас не только и не столько в хлебе...
— Я понимаю вас...
— Достаточно ли у вас оружия?— спросил нетерпеливо Чирков.
— На днях мы обратились в Наркомпрод с просьбой, чтобы, ввиду чрезвычайных обстоятельств, нам выделили бронированный автомобиль, десять нулеме-тов...
— И что же ответили?
— Обещали... Надо сказать, что мы в центре имеем поддержку... Благодаря этому, за последнее время мы значительно пополнили свою материальную часть.
— Ну, а каково здесь, в губернии, моральное настроение? Готова ли вятская земля встретить, как подобает, войска армии-освободительницы? Если готова, то каковы ваши планы, предположения, соображения относительно ближайшего будущего?
— Об этом мы думали не раз, господин Чирков,— наполняя рюмки спиртом, ответил Степанов.— Некоторые инструкции из Самары я уже имею. Вчера мы относительно этого совещались в узком кругу. Не поймите превратно, но игру в комиссародержавие, как вам известно, мы уже прекратили. Хомак сыграл свою роль и, скажу по секрету,— бесславно погиб... при побеге...
— Это меня мало интересует,— заметил гость и отодвинул рюмку.— Скажите, какие есть дополнительные реальные силы на местах в пользу нас?
— Безусловно, есть... Успешные операции чехослова-ков под Казанью оказали воздействие и на местное население,— сказал Степанов.— В частности, на здешний уезд. Могу констатировать, что в ряде волостей уже кое-где начались восстания. Стихийное бунтарское чувство, к счастью, еще живет в русском мужике.
— Вы полагаете, что здесь все может произойти без вашего прямого участия?
— Да, почти что так, прямого нашего вмешательства в Малмыже, полагаю, не потребуется. Необходимо наше соучастие, подбадривание мужика,— и, подняв рюмку, добавил: — Учитывая последние сообщения об ижевских событиях, я полагаю, что мы абсолютно днями должны вернуться в Уржум, центр этого южного округа, если так можно назвать.— Не выпуская рюмку, он развернул на столе карту и ткнул в нее пальцем.— Здесь, в полукилометре от нас, пристань, две трети полка мы грузим на баржи. Поднимаемся вверх по Вятке до Русского Турека. А там от Турека до Уржума рукой подать — двадцать три версты.
— Сопротивление не окажут?
— Некому там оказывать... Как только коммунисты в Уржуме разбегутся, здесь, в Малмыже, в соседнем Яранске — само собою все рассыплется. Иначе и быть не должно. Посудите сами. Во-первых, сюда двигаются с неотвратимой настойчивостью войска чехословаков; во-вторых, мы здесь, в тылу красных, поднимаем мятеж... Ну, а с продвижением в глубь губернии силы наши с каждым днем будут расти. Мы пойдем по хлебным местам, нам, безусловно, будет симпатизировать зажиточная часть деревни...
— Каким путем вы намерены двигаться? — перебил Чирков.
— Путь у нас знакомый... Ну, выпьемте же,— и, запрокинув голову, Степанов вылил в рот рюмку, ткнул вилкой в кусочек мяса, лежавшего на тарелке.—Будем двигаться... Двигаться в двух направлениях. Первое, водным путем — на Котельнич, чтоб овладеть железнодорожным мостом. Таким образом, отрежем путь на Москву и Питер. И второе,— он снова налил рюмки,— второе направление — на Вятку по почтовому тракту... Через Нолинск, Суну... К этому моменту мы, конечно, рассчитываем на новый реальный удар освободительных войск справа, со стороны Глазова, и тогда Вятка считай что в наших руках. Одним словом, перерезать железную дорогу в Котельниче и Вятке — это уже, на мой взгляд, большое поражение красных на Восточном фронте.
— Все ясно, господин Степанов,— сказал Чирков.— Так сказать, ваша задача-минимум — овладеть югом губернии и сделать бросок на север, к Вятке. Но меня, скажу прямо, интересует задача-максимум,— сдержанно усмехнувшись, он достал из потайного кармана бумагу, протянул ее Степанову.
Тот взял. На чистом бланке вверху крупным типографским шрифтом было отпечатано: «Уполномоченный областного центра Союза возрожденной России».
Степанов понимающе кивнул головой и, в знак одобрения, пожал тонкую ладонь Чиркова.
— Значит, вы уже едете в Уржум с полномочиями?
— Да, пока что в гости к моему старому другу Березинскому.
— Николай Евгеньевич о вас много лестного говорил.
— Благодарю за комплимент,— сказал Чирков.— Надеюсь, что я скоро встречу вас там же,— и, взяв рюмку, тряхнул головой и выпил.
Уезжая, Чирков сказал: «Не упустите момента, дорогой Анатолий Ананьевич». В этом «не упустите» Степанов вдруг почувствовал легкий упрек, а может, и недоверие Чиркова к себе... «Или это только так показалось? А может быть, Чирков по-своему и прав, еще неизвестно, как все сложится... Хотя чего же сомневаться. Казань не сегодня завтра падет. А там и фронт подступит
вплотную к Вятке. Чего же мне долго ждать? Надо вводить в дело свой полк...»
Степанов достал из накладного кармана кителя записную книжку и, взглянув на последнюю страницу, прикинул, сколько же у него значится теперь винтовок? Он сейчас не расставался со своей книжкой, каждый день заносил в нее что-нибудь. Его интересовало все — и винтовки, и телефонные провода, и кавалерийские седла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119