Нечто подобное он испытал, когда строил свою первую машину, которая смела всего-навсего складывать единицу с единицей. Так с ним было, когда смонтировал счетчик
из десяти триггеров. Потом «Иван». Интересно, какова будет его следующая машина?
—- Доброе утро! послышалось рядом.
Лариса. Вышла из магазина с сумкой, нагруженной свертками, пакетами, бутылками с молоком и кефиром, хлебом. Раннее утро, а девушка уже хлопочет по хозяйству, хотя, наверное, хотелось бы еще поспать часок- другой.
— Здравствуй. Очень рад видеть тебя. Добрая примета ранним утром первым встретить хорошего человека. В Германии, например, встреча с трубочистом — к счастью.
— Я, что, по-твоему, трубочист?
— Наоборот, ты — фея!
И они оба весело рассмеялись без особой на то причины.
— Ты какой-то сегодня не такой, как обычно.
— Послушай, — вдруг решился Демид, — давай вечером погуляем. Ты не занята?
— Нет, но раньше девяти не смогу. Ко мне товарищи придут, сессия на носу. А потом я их провожу и выйду. Идет?
— Около «Элиона»? Да.
— Спасибо. Я побежал.
И он действительно побежал, потому что иначе опоздал бы на работу. Теперь в его сердце почти не осталось места для электроники, оно все до краев наполнилось острой до боли любовью к Ларисе.
Что ему делать с этим чувством?
Сказать об этом! Все люди испокон века поступали именно так, и последствия большей частью бывали положительные. Почему же он боится?
А потому, что они с Ларисой друзья, давние товарищи, и переступить этот порог, перейти от дружбы к любви не просто.
Так что же выходит —: так и молчать всю жизнь? Ну, не будем загадывать наперед, посмотрим, как оно выйдет.
— Что-то с тобой сегодня творится неладное? — спросил Павлов, заглядывая в его усталые глаза. — Не выспался?
Оказывается, люди уже начали обращать внимание на его состояние. Раньше с ним этого не случалось. А все потому, что в жизни его появилась Лариса. Только она одна нужна ему, его мечта, радость, а может быть, и великое горе. Он вдруг ясно, словно воочию увидел ее полыхнувшие усмешкой глаза в прищуре золотистых ресниц, услышал резкое слово— «нет».
И вздрогнул, лицо сделалось несчастным, горестно сомкнулись губы.
— Возьми себя в руки, — строго приказал Павлов. — Не нервируй машину!
— Все будет в порядке. Не беспокойтесь, Семен Александрович.
И вправду все постепенно наладилось.
— Теперь ты молодец, — сказал Павлов, заглянув к нему через час. — Начальство вызывает, придется мне ехать в командировку. Надо отлаживать наши машины.
Демид не удивился. Наладчикам ВУМа частенько приходилось наведываться туда, где работали их машины, особенно если операторы были неопытные. Следили за здоровьем машин, осуществляли профилактический осмотр. Дня через* два Павлов вернется в хорошем настроении. А какое оно будет сегодня вечером у Демида?
После смены немного задержался с ребятами. Поймал себя на мысли, что тянет время, не торопится домой, потому что не может себе представить, что он будет делать, как доживет до девяти часов. И все-таки пришлось идти, не торчать же в цехе до вечера. Пришел, заглянул в кухню, на ключи даже не взглянул — пройденный этап. А вот самой кухней не вредно бы заняться, грязь он развел за последнее время изрядную. И ванной тоже... Запустил все из-за «Ивана», в сущности, совершенно неинтересной идеи. Демид решительно переоделся и принялся за уборку: собрал в кучу все детали, казавшиеся такими важными и интересными, когда строил свою машину, и, выйдя на лестничную клетку, выбросил в мусоропровод.
Начал уборку с ванной: все вымыл, вычистил, лампочку над зеркалом сменил на более яркую. Потом принялся за кухню, оставил только столик с тисками и инструменты, а целую прорву всякого технического хлама тоже выбросил. Вот и кухня стала походить на человеческое жилье. Теперь очередь за комнатой!
Глава тридцать первая
Стрелки часов приближались к девяти, Демид приказал себе набраться терпения, прийти на свидание точно в девять, но не выдержал. Быстро, торопясь, сбросил спецовку, надел джинсы, красную рубашку, на плечи набросил куртку из искусственной кожи — просто и удобно.
В передней взглянул на себя в зеркало. Побриться надо бы, не успел утром. Сказано — сделано.
Ну как? Можно в таком виде идти объясняться в любви? Жаль, в наше время для этого не существует строгих правил. Раньше надевали черный фрак или сюртук, белые перчатки, цилиндр, приезжали к родителям невесты просить ее руки. Правда, рабочий класс никогда белых перчаток и тем более фраков не носил, а все-таки во всей этой торжественности было что-то привлекательное.
У «Элиона» он очутился минут за десять до назначенного времени. Майские ночи короткие, дни долгие, и небо только-только начало синеть, предвещая приближение вечера.
Сравнялось девять часов, а Ларисы все не было. Пять раз перепрыгнула минутная стрелка, пошел десятый час, а ее все нет.
Что-то случилось... Может, заболела?
И тут увидел ее. Девушка явно спешила, даже немного задохнулась от быстрой ходьбы.
— Прости, что опоздала, дома у нас неспокойно...
— Отец?
— Он. Не сорвался, не запил, только какой-то хмурый и возбужденный. В таком случае мне лучше быть дома. Мы недолго погуляем, хорошо?
— Сколько скажешь.
— Пойдем, побродим по «лабиринту». Час, думаю, у нас есть.
— Пойдем.
Борщаговка когда-то была застроена маленькими одноэтажными домиками, стояли они в садах, вишневых, яблоневых, грушевых. Высокие дома выросли теперь на месте этих садочков, но между бульваром Ромена Роллана и Брест-Литовским проспектом еще остался большой участок старой киевской окраины с немощеными улицами, где около каждых ворот стоят лавочки, чтобы вечером можно было выйти посидеть, поговорить с соседом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110