— Вы же мне ногу сломаете!
— Нет, не сломаю. Все хорошо. Больших и длительных нагрузок твое колено не выдержит, а самбо понемногу заниматься можно. Ты Крячко знаешь?
— Конечно. Он бригадир слесарей в шестом цехе нашего завода, только... не говорите ему...
— Почему?
— Не хочу, чтобы жалел и щадил меня.
— Понимаю, но предупредить все-таки надо. Колено необходимо беречь. Я твое колено только слегка посмотрела.
Демид представил, каково бы пришлось, реши Софья дать его колену полную нагрузку, и согласился.
— Ты знаешь, — весело сказала женщина, садясь на лавку рядом с Демидом, — если я что и вынесла полезного из моего недавнего неудачного «замужества», так это воспоминание о тебе. Я рада, что мы иногда будем здесь встречаться.
Легко положила свою ладонь на его руку, словно погладила (как на удивление быстро могут меняться женские ладони!), встала, легко пошла к стайке девушек в противоположной стороне зала. Скомандовала что-то, девушки выстроились в одну шеренгу. Удивительно все- таки получается: станешь разглядывать одну девушку, обязательно найдешь какой-нибудь недостаток: нос не тот, глаза маловаты. А если выстроятся они в одну шеренгу, вот как сейчас, в спортивных костюмах, готовые к работе, — сразу оказываются все, как на подбор, красавицы.
— Так, значит, для начала любуемся девчатами? — прозвучал рядом знакомый голос Владимира Крячко. — Здравствуй.
— Любуюсь, — согласился Демид, — посмотри-ка, какие они хорошенькие. Здравствуй.
— Ничего особенного не вижу.
Владимир Крячко, мастер спорта, легко опустился на скамейку рядом с Демидом. Это был высокий парень лет двадцати пяти, с рыжей шевелюрой, большим, грушей, носом и, как это часто бывает у рыжих людей, молочно-белой с розоватым оттенком кожей. На первый взгляд и не скажешь, что это знаменитый спортсмен, нет в нем ничего ярко спортивного. Разве только движения— сдержанные, экономные, словно он знает цену каждому, видит, каким точным, разящим может быть оно, стоит только направить в цель.
— Скажи мне на милость, зачем тебе самбо? — спросил Крячко.
— Хочу лишить тебя чемпионского звания.
Крячко усмехнулся, и кустистые брови его смешно шевельнулись.
— Что ж, все возможно. Во всяком случае, ты мне нравишься, и я постараюсь тебе помочь. Но дело не в чемпионском звании, не это тебя привлекает. Не красней, не красней, не ты первый, не ты и последний, вас, таких занозистых, немало через мои руки прошло. Некоторые даже перворазрядниками стали. Когда он бил тебя, ты стоял или сидел?
— Кто он?
— Ну, не знаю. Тот, мысль о котором привела тебя сюда.
— Нет, я не собираюсь ему мстить. Просто хочу, чтобы такое больше не повторилось.
— Так как же было дело? Ты сидел или стоял?
— Сидел.
— Так? — Крячко взял табурет и сел перед Демидом.
— Приблизительно.
— А теперь попробуй меня ударить, и посильнее.
— Чего ради я стану тебя бить?
— Чтобы понять, что такое самбо. Через это испытание проходят все спортсмены. Иначе просто невозможно. Понимаешь, надо, чтобы в душе родилась вера в самбо, в его колоссальные возможности.
— И это действительно так?
— Да. Конечно, и самбиста можно убить, скажем, выстрелив в спину. Но и только. Если же он успел увидеть пистолет, то в него не попасть даже снайперу. А сейчас — бей! Бей, будто я твой враг. Тебя ногой ударили?
— И ногой.
— Бей ногой, не бойся.
Крячко неподвижно сидел на табурете, только светло-голубые глаза сделались остро-внимательными да около воротника спортивного костюма напряглась тонкая жилка. Демид обошел его со всех сторон. Крячко искоса следил за ним, чуть заметно улыбаясь. Это представление, но всей вероятности, разыгрывалось здесь не впервые, потому что в зале вдруг наступила тишина. Демид сделал еще один круг, в глубине души тая надежду усыпить бдительность противника, потом, как казалось ему, совершенно неожиданно взмахнул ногой для удара и тут же почувствовал, как железные руки перехватили ее, а он сам оказался высоко в воздухе и, перевернувшись, упал на мягкий поролоновый мат. Подняв голову, посмотрел: Крячко сидел на своем табурете по-прежнему неподвижно. Что за чертовщина!
Теперь Демид, по-настоящему разгорячившись, бросился на Крячко, но снова упал на мат. А инструктор по-прежнему оставался неподвижным и будто бы ко всему равнодушным. У Демида даже дух перехватило
от досады. Сейчас он его... Но раздались аплодисменты, и Демид опомнился...
— Ну, что же ты, бей!
— Нет, спасибо. Я уже поверил в самбо. Долго нужно учиться?
— Всю жизнь. Вот я мастер спорта, но и теперь не могу сказать, что владею всеми приемами. Совершенству учатся бесконечно. В каждом деле можно еще что-то улучшить, что-то исправить. У меня бывали случаи, когда ребята после первой такой «беседы» больше не появлялись: опасались насмешек. А ты придешь?
— Я приду. Научусь, тогда посмотрим, чей будет верх, а чья макушка...
— Договорились. Мы работаем два раза в неделю. Удобно?
— Вполне.
Подошла Софья Павловна. Демиду после его нелепых и смешных падений было стыдно поднять на нее глаза, но женщина сказала:
— Володя, а сейчас я попробую тебя сбить.
— Давай, — весело отозвался Крячко, поняв затеянную игру.
— Не нужно! — крикнул Демид.
— Нужно, — ответила Софья, подошла к инструктору поближе и взмахнула рукой для удара.
Но немногим раньше руки Крячко обхватили плечи Софьи Павловны, и она взлетела так же, как и Демид, с той только разницей, что упала не плашмя, беспомощно раскинув руки, а пружинисто приземлилась на присогнутые ноги, так, словно показывала на сцене хорошо отработанный номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110