Демид ни в чьи руки не попадет, он парень с характером и головой, но в чем-то ты права. Многое зависит от того, какая с ним рядом будет девушка.
— Машина, которую он делает, интересная?
— Все мы начинали с простых схем. Важно сейчас не то, что машина, над которой он бьется, не столь сложная, а то, что он стремится думать, учиться — вот стержень, на котором все в жизни держится. Он парень хороший, после университета таким станет специалистом, что нам и не снилось.
Сказал и потянулся к раскрытой книге, которая лежала на письменном столе.
Валерия Григорьевна отметила этот жест мужа, окинула внимательным взглядом его фигуру, склоненную над книгой голову, подумала, что он, мгновенно сосредоточившись, забыл о ней, будто она и не сидела с ним рядом, и грустно вздохнула. Павлов встревожено поднял голову.
— Ты что вздыхаешь?
— Взгрустнулось... Вот Демид сейчас сказал, что любит меня, а ты мне этого не говоришь... Уже много лет не слышу от тебя...
— А разве обязательно говорить? Разве это важно?
— И это тоже важно. Очень важно.
— Хорошо, я все понял, исправлюсь, — сказал растроганный Павлов, обнимая жену.
Глава двенадцатая
Молодежный заводской радиоклуб помещался на седьмом этаже третьего корпуса общежития. Внизу, в холле, вахтерша, сидевшая за столом, отгороженным от всех смертных барьером, равнодушно посмотрела на Демида, взяла его удостоверение и сказала:
— Будешь уходить — верну.
Когда-то в новоотстроенном общежитии, в котором молодые специалисты жили в комнатах по двое, вспыхнула настоящая война между жильцами и комендантшей.
Она хотела, чтобы были отдельно мужские и отдельно женские общежития, иначе, говорила она, «махровым цветом расцветет распутство».
Как ни странно, самыми горячими сторонниками совместных общежитий оказались девушки, и закончилась эта война полной победой здравого смысла. Комнаты парней и девушек располагались в общежитиях по соседству, а «распутства» и в помине не было, наоборот, установилась атмосфера веселая и дружеская.
Демид поднялся на седьмой этаж, толкнул дверь с надписью «Радиоклуб». Вечерело, и широкое окно комнаты было залито светом. Над столом на стене висела обыкновенная школьная доска, вся вкривь и вкось исписанная формулами. Впечатление было такое, словно тут продолжался бой, причем противники сражались безжалостно и исступленно молчаливыми математическими символами. В комнате, около осциллографа, сидел Альберт Лоботряс. Он встретил Демида так, словно давно поджидал его.
— Здорово. С чем пришел?
— Хочу схему опробовать. А ты?
— Ремонтирую магнитофон. Не можешь вообразить себе, во что превращается современная техника в руках варваров...
— Она тоже относится к числу варваров? — невинно спросил Демид.
— Она чемпион среди них.
Он сказал эти слова с гордостью, и Демид подумал, что, если бы Роксана захотела разбить магнитофон' о голову Альберта, парень все равно был бы счастлив.
— Мне председатель клуба разрешил взять из старых «собачников» кое-какие элементы, — сказал Демид.
— Бери все, что тебе нужно, — согласился Альберт, — я еще парочку подкину. Покажи схему.
Демид молча протянул Альберту схему, тот посмотрел внимательно и сказал:
— Примитив, но работать будет. Сам схему составил?
— Сам.
— Молодец. Для практики полезно. Я тоже когда-то такими глупостями занимался. — И снова погрузился в работу, возрождая к жизни искалеченный магнитофон.
Демид подошел к окну. Совсем неподалеку лежала Петропавловская Борщаговка, отчетливо виднелись яблоки в колхозном саду. Красиво выглядит сад поздним летом! Среди яркой зелени нет-нет да и мелькнет золотая
россыпь листвы, плоды налились спелым янтарем и зрелым румянцем, воздух еще теплый и прозрачный, и только неизвестно откуда взявшийся холодный ветерок напомнит, что осень не за горами.
— Ты загляни в стол, там у нас имеются кое-какие запасы, — не поворачивая головы, сказал Альберт, — или в шкафу поищи. Нет, это просто невероятно: чтобы так разладить магнитофон, нужно иметь отменные технические способности! — с удовлетворением отметил он. — Роксана несомненно одаренный человек. Нашел?
— Да, все есть. Лампочки я завтра куплю.
— Шесть копеек штука, — пояснил Альберт и снова замолчал, склонившись над магнитофоном.
Дверь открылась, вошел еще один паренек, поздоровался, вынул из ящика стола свою схему и стал над ней колдовать.
Из радиоклуба Демид вышел в восьмое часу. Солнце клонилось к горизонту, но было еще жарким, хотя и ленивым, уставшим от работы за день. Скоро первый вступительный экзамен в университете, на заочном отделении мехмата: письменный—математика. Чего-чего, а этого экзамена он не боится и устного по математике
и по физике не боится, а вот с сочинением по литературе будет морока. Значит, нужно пойти к Ольге Степановне, попросить ее еще немного с ним позаниматься.
Но все планы Демида пошли насмарку: около подъезда стояла Лиля Барсук, когда-то высмеявшая его затрапезную одежду. Она и сейчас окинула его быстрым взглядом, но повода для критики не нашлось: летом парню легче пристойно выглядеть — джинсы, яркая сорочка, на ногах сандалии — и порядок.
Зато сама Лиля была одета изысканно. Джинсовая юбка с вышивкой, элегантная блузка на кокетке, туфли- босоножки на платформе с высоким каблуком. На юбке широкий ковбойский пояс с блестящими заклепочками. На плечи накинута замшевая курточка. Было очевидно, что Лиля не собирается скрывать ни одного преимущества своей ладной фигуры. И бедра, и талия, и ноги — все подчеркнуто, все на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110