— Не похоже. Уж очень рассудителен...
— А это оттого, что я стараюсь делать выводы из ошибок прежних поколений,— засмеялся юноша.
— Богатый опыт. Только когда беда коснется тебя самого — об этом опыте забываешь. Помнишь пословицу «Чужую беду руками разведу, а своя придет — ума не приложу»? Так и у меня. И пришла не беда, а радость, а вот как поступить, не знаю...
— А я вам посоветую.
— Подумать только,— всплеснула руками Софья Павловна,— советчик нашелся!
— Вы подождите смеяться, сначала выслушайте. Сделаем так: завтра суббота, и я приглашаю вас в оперный театр...
— Час от часу не легче! Зачем мы с тобой пойдем в театр?
— Для выяснения ваших отношений. Но, поверьте мне, мы до театра не дойдем. Не успеем дойти... А пока сегодня, из дома, позвоните нашему общему знакомому, скажите ему, что завтра у него свободный вечер, потому что вас пригласили в оперу.
— Он просто плюнет и на меня, и на тебя, и на оперу, и на все на свете! Ты его не знаешь. Он гордый. — Софья Павловна с негодованием отодвинулась от Демида.
— Тем лучше, значит, будет ясно, что никогда не любил вас. Только не думаю. Глаза у него, когда он смотрит на вас...
— Какие?
— Особенные. Нежные.
Они долго молчали, сидя рядом. На ковре перед ними одна из гимнасток выполняла вольные упражнения, отрабатывала прыжки. И было в этом столько пластики, силы, ловкости, что не смотреть на нее, не любоваться было просто невозможно. Но они оба словно и не видели ее.
— Нет, ничего из этого не выйдет,—сказала Софья Павловна.
— Выйдет! — заверил Демид.—В математике часто случается, что негативное решение результативнее позитивного. А ему надо немного помочь, немного подтолкнуть...
— Так это в математике... Славный ты, Демид, добрый, и главное — верный. Спасибо тебе, поговорила с тобой и вроде бы легче стало, —- и вдруг озорно улыбнулась,— что ж, будь по-твоему, пойдем в театр.
— Вот это другой разговор! Интересно знать, когда он заберет вас к себе: еще сегодня или завтра?..
Глава двадцать четвертая
Из спортклуба до бульвара Ромена Роллана полчаса ходу, в июне это просто чудесная прогулка. Летит, кружит в воздухе тополиный пух, ветер сбивает его легкими белыми, как снег, ворохами к тротуарам, и они кажутся словно запорошенными. Демид шел не спеша, и на душе у него было не так спокойно и весело, как хотелось бы. Может, и в самом деле затеял глупость с оперой? Зачем ему, в сущности еще мальчишке, встревать в дела взрослых, поживших и повидавших всякого? Сами бы разобрались...
— Демид! — крикнул Геннадий, рядом с ним у скамьи стояли Тристан Квитко и Данила Званцов.
Почему-то именно теперь эта встреча была особенно неприятна Демиду, но не повернешь же обратно, не свернешь в сторону, когда тебя уже окликнули. Пришлось подойти, поздороваться.
— Послушайте, молодой человек,— любезно улыбаясь, проговорил Квитко,— не составите ли нам компанию в кафе «Элион»?
Один раз, помнится, Демид уже отказывался от подобного предложения, если откажется и на этот раз, подумают, что боится, струсил. А чего и кого ему бояться?
— Охотно.
— Вот и прекрасно. Удачно, что мы вас встретили,— Тристан Квитко стоял справа от Демида, чуть поодаль Геннадий со Званцовым.— Вы, наверное, знаете, Лариса школу окончила. Теперь она совершеннолетняя, с паспортом. Это ли не событие? Его надо отметить. Надеюсь, наши юные леди не заставят нас ждать?
И действительно, Лариса и ее подруга Клава вскоре показались на дорожке. Обе в белых платьях, сияющие, как сама юность.
Увидев Демида, Лариса нахмурилась:
— А ты почему здесь?
— Шел мимо, пригласили... Тоже хочу тебя поздравить.
— Спасибо. Ну, пойдемте. Праздновать хочется, танцевать хочется, смеяться, петь... Все теперь можно! Подумать только — школа позади!
Кафе, размещавшееся на втором этаже бытового комбината, называлось «Элион» не случайно. Его составили начальные буквы слов: энергия, лирика, изобретательность, образованность, находчивость. И в самом деле, в кафе зачастую проводились молодежные вечера, конкурсы песни, танцев, всевозможные викторины. Порядок в нем поддерживали дружинники, выпивохам и хулиганам там места не было, и кафе пользовалось доброй славой.
Они сели за столик, уютно расположившийся в углу. Столик им предложили сразу же, как только Тристан Квитко появился на пороге: по всему было видно, его здесь знали и уважали. Официантка Тоня, с которой он поздоровался, как с доброй знакомой, принесла на подносе и поставила перед каждым по бокалу золотистого, пронизанного солнечным светом вина.
— Я правильно вас поняла, Тристан Семенович?
— Правильно, Тоня, абсолютно правильно,— ответил Квитко, с удовольствием любуясь пенистым шампанским в запотевших бокалах.— Сегодня выпускной бал у наших подруг, и на столе пусть будет только шампанское! Никаких коктейлей!
— Спасибо, Стан! — сказала Лариса.— Сегодня веселый праздник, веселое вино. И хотя я вино ненавижу, иногда все-таки приятно взять в руки красивый бокал.
— Итак, друзья,— произнес Квитко,— выпьем за счастье наших подруг, за то, чтобы жизнь, которая распахивает сейчас перед ними свои двери, была красивой, веселой и солнечной, как этот божественный напиток. Пусть сбудутся их заветные мечты и желания!
Они отпили по глотку, смакуя вино, и Лариса окинула взглядом большой зал: да, сегодня и в кафе праздник, за столиками немало ее подруг, вчерашних школьниц, рядом с темными мужскими костюмами здесь и там ярко белеют нарядные платья, на столах — цветы.
Вот и Тристан выглядит празднично: темный костюм, ослепительно белая рубашка выгодно контрастирует с матовой смуглостью лица, галстук, как всегда, безукоризненный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110