Едва ли не на каждом шагу там кто-то стоял, кое-где даже по двое, по трое, причем поминутно кто-то отбегал, летел поглядеть на какое-нибудь подозрительное место; не ровен час огонь опять где заполыхает.
Провел я с ними целую ночь. Хотя и подыхал от усталости, да и было с чего умориться, почти всю ночь был на ногах. Тем временем я уже успел немного ополоснуться у этого негодного железнодорожного гидранта, где умывались, чертыхаясь без конца, и другие, а когда умылся и невесть чем обтерся, то почувствовал, что доволен собой; когда небо в звездах — не всегда же под ними все различишь: в ту звездную ночь, умывшись, я, право слово, рад был бы кому-то и улыбнуться повеселей, авось я бы ему и понравился.
Кое с кем я все-таки успел немного сдружиться. И было чем пузо набить. Пожарные в те поры у каждого были в чести. А ну как у тебя где запылает, а у самого кишка тонка пожар потушить? А ежели еще вот такой пожарище! Когда люди вечером как следует подзаправились, то вспомнили и про охрану. Кто сразу свое умял, кто попозже принялся за еду — у меня все время находилось за кем подъедать. Да и последующие дни показались мне замечательными. Потому что прежде чем нам разойтись, сперва один, а потом и другой сказал мне:
— Ты, парень, помогал нам гасить, да и сторожил хорошо, стало быть, погоди убегать-то! Потому как и пан Палудяй кое-что припас для нас, прислал нам изрядно мяса и вина!
У пожарных мне очень понравилось. И не потому что я съел больше всех этого самого мяса и что даже вина удалось мне хлебнуть. Мне у них и другое пришлось по душе. Форма. Да и жить было негде, а у пожарных тогда не только было где спрятать насосы и всякий инструмент — для гасительных снарядов имелось депо, но у них была еще и караулка, где ночью находилась дежурная часть. Несколько дней и я с ними дежурил, правда, кое-кому — они же чередовались,— кое-кому я, наверно, не очень-то приглянулся, хотя мне уже подсказали, где можно вычистить платье, и я опять ходил в чистом. Днем я искал работу, ну а на ночь всегда заворачивал в их служебное помещение. Меня тянуло к ним. И я уже стал кое в чем разбираться. Хотя уже с вечера, случалось, клевал носом, я равно слышал, о чем они толкуют. По именам я знал уже едва ли не всех пожарных, кое-что узнал и о прошлых, давнишних пожарах. Некоторым, особенно пожилым, было о чем вспоминать. Ей-богу, вдруг мне стало казаться, что уже с коих пор, спокон веку, везде и повсюду, только всегда и горело. Например, иной раз приходилось вычистить какой-нибудь колодец, может, всего-то один, но в замках обычно глубокие колодцы, и вот изволь его вычистить, а в нем газ. Спустят вашего товарища в колодец, а он там возьмет да и задохнется. Через два-три дня похороны, и пожарные уже на похоронах толкуют о том, что надо бы срочно раздобыть противогазные маски, даже написать об этом и в Западно-венгерскую пожарную газету — пожарной команде без масок просто зарез. К счастью, маски уже имеются, хотя кой-кому может казаться, что в них теперь и особой нужды нет: пока ни в одном колодце да и нигде в другом месте, никакого газа пожарными не обнаружено. Но огня с лихвой хватает! Обо всех пожарах даже и не ведаешь. А иной и видишь — эко из окна полыхает,— а к нему не подберешься. Счастье еще, что у фирмы «Магирус» в самое время купили эти знаменитые «магирусы», пожарные раздвижные лестницы. Когда люди их впервинку узрели — глаза таращили. А когда-то ведь бывал и день пожарных! В самом деле, пожарные иной раз могут устраивать для людей и праздники! Например, бал! Приедет Франц Легар1, и если играет военный оркестр, среди прешпоркских пожарных превосходно себя чувствуют даже венские гости, среди них кое-кто и от императорского двора, может, даже сам пан император стоит и попивает винцо, а рядом с ним капитан Мартиненго2, они беседуют, у них, пожалуй, схожие голоса, но вдруг ненароком им почему-то обоим станет смешно, и пан император, хоть и собирался лишь улыбнуться, неожиданно расхохочется, а поскольку ты от них на значительном расстоянии, то нипочем и не отгадаешь, кто, вместо того чтобы улыбнуться, так громко хохочет. Когда давали в театре эту оперетту Иоганна Штрауса? Ну, то бишь «Мантилью», черт побери! Театр был переполнен, и давали ее в пользу пожарных, прибыль пошла вроде бы на эти самые раздвижные лестницы. Или я ошибаюсь? Может, новые лестницы объявились уже позже, лишь после пожара на паровой лесопилке Гайбёка при поместье Палфи, а то еще позже, гораздо позже? Ведь до «магирусов» появились ручные гранаты, а год спустя после этого загорелась динамитная фабрика, а потом и артиллерийский завод. Мартиненго, нет, его вроде там тогда не было. Мартиненго, но и это, кажется, уже позже, был в Риеке с депутацией пожарных. На памятники Виктора Эммануила и Гарибальди несли они два венка. Ежели постоянно имеешь дело с огнем, немудрено и запутаться — ведь куда только не бегаешь помогать; то горит на конфетной фабрике, то опять же на рафинадном заводе, ежели горит Ламач, айда на Ламач, а кричат из Копчан, давай прись аж в Копчаны, а если ты давненько в пожарниках и многого на своем веку навидался, разве упомнишь, где какая у тебя была лестница, обыкновенная или выдвижная, первая или вторая, усовершенствованная механическая или тот второй «магирус»? Спроси меня, когда впервые объявился или был использован в Прешпорке «тивадер», я, пожалуй, оплошал бы и скорей всего бы сказал, что только после второго, еще более совершенного, «магируса». Но такой пожарище, каким был этот последний, у нас и впрямь редкость. Это было нечто невиданное, черт подери, вот уж была жируха, так жируха! Один жир, керосин, бензин, терпентин, масло масляное, сплошное жирье, этакие огромные закоптелые, раскаленные флаги и полотнища я уж давно не видывал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39