С дивизией что-то и сделать можно, а так фашисты нас раздавят.
Кораблев и Мустафин силой отняли у Мелентьева винтовку и уже не вернули ему оружия. После того, как зарыли и пригладили могилу, отряд направился по дороге к деревне Горелицы.
Старший сержант Аруссаар из зенитно-артиллерийского дивизиона обратил внимание на шагавший по ту сторону дороги гуськом отряд красноармейцев. Замыкающим шел безоружный боец, который сердито сплевывал и вполголоса что-то говорил. Из-за недостаточного знания русского языка и довольно большого расстояния старший сержант Аруссаар смог понять лишь то, что незнакомый ему красноармеец в какой-то связи та и дело вспоминает Гитлера и чью-то мать.
11
Когда Рудольф пришел в сознание, он обнаружил себя на полу кабинета начальника телефонной станции. Туда он явно был приволочен и прислонен сидьмя в углу. Помещение было слабо освещено, большую часть его занимал неуклюжий высокий фанерный шкаф и старомодный с резными углами письменный стол. Голова раскалывалась. Орг поднес руку к затылку, пощупал и слабо охнул. Затылок был вспухший и горел. Хорошо еще, что был в кепке.
— Больно, что ли? — спросил дребезжащий голос откуда-то сверху.— Чего же ты разлетелся как угорелый, вот и голову расшиб.
Сказавший это сидел за столом начальника. В заполненной густыми сумерками комнате Рудольфу пришлось какое-то время приглядываться, прежде чем он узнал говорившего. За столом сидел Армии Кудисийм; склонив голову, он всматривался в парторга и задумчиво скреб широкий квадратный подбородок.
— Никак, сам хозяин хутора Пээтерристи,— проговорил Рудольф с усилием — Или сюда телефонисткой нанялся?
— Да уж так,— кивнул Кудисийм, щурясь подобно старому ленивому коту.— Плохо, что ли? Соединил — разъединил. Подумал вот, надо бы позвонить да и спросить, готова ли там землица для вескимяэского Рууди. Говорят, ее нынче дают по этим самым партийным карточкам.
Кудисийм осклабился, и короткая верхняя губа обнажила желтые прокуренные зубы.
— Это ты зря протянул когти к моему партийному билету,— сказал Рудольф.— Смотри, как бы партия не дала тебе по рукам, так что останешься.
— Ишь ты, шутником заделался,— захмыкал Кудисийм и покачал головой.— Где она, эта твоя партия? Припустилась к Таллинну, только пятки засверкали, и духу не осталось. Несколько таких, как ты, подпевал и остались в хвосте, это уж на нашу долю Но ты не беспокойся, уж мы тебе устроим приличные проводы. Выстроим в ряд всех хозяев волости Виймаствере, к чьим хуторам ты вместе со своими большевиками лапы протянул.
— Как же, дождешься,— сказал Рудольф. — Раньше вам самим будет долгая дорога.
Он пытался сказать это как можно независимее и с сознанием превосходства, но все же в голосе прозвучала озадаченность. Кудисийм мог уловить в этом отсутствие уверенности.
— Вот что, Рууди,— заговорил Кудисийм и стал скрести свой заросший квадратный подбородок, так что треск пошел по всей комнате,— очень даже хорошо, что сам напомнил. За тех, кого ты в Сибирь сослал, у нас еще будет свой разговор, они на особом счету. Слишком легко отделался бы, если бы мы тебя просто так ухлопали Это мы сделаем с твоими меньшими братьями — комсомольчиками.
Их разговор прервал треск подъехавшего к дому мотоцикла. Тут же послышались быстрые шаги на крыльце, и в комнату вошел небольшого роста мужчина в необычном одеянии, подобного которому Орг еще никогда не видел. За плечом у него болталось короткое с прямым магазином оружие. Должно быть, пистолет-пулемет, сообразил Рудольф. Когда мужчина вошел в падающий из окна сноп света, Рудольф узнал бывшего молодого куиметсаского барона, которого он в довоенные годы мельком несколько раз видел.
— Парторг? — спросил фон Ханенкампф, кивнув в сторону Рудольфа.
— Да, из Виймаствере,— ответил Кудисийм и медленно поднялся.
— Шён, — бросил фон Ханенкампф — Отведи его в амбар пастората к другим. Завтра посмотрим.
Немей не удостоил арестованного более пристальным взглядом, тот был для него совершенно ненужным, лишенным значимости существом, едва ли не просто неодушевленным предметом.
Кудисийм приказал Рудольфу подняться. Поднявшись, Орг обнаружил, что он основательно обыскан, в вывернутых карманах не было ни носового платка, ни спичек, не говоря уже о куреве.
Фон Ханенкампф вышел первым. Кудисийм шагнул в сторону, взял прислоненную к столу винтовку в руки и указал на дверь.
— Чего ты там по карманам шаришь? — спросил он участливо.— Или генеральную линию потерял? I — Папиросы и те забрали, сволочи! — возмутился Рудольф. — Чего тебе еще табак смолить,— бросил Кудисийм.— Ты небо вдоволь покоптил, пусть теперь другие покурят.
На улице возле крыльца их ожидал фон Ханенкампф. Он велел Кудисийму остановить арестованного и начал давать указания. То, что он не счел надобным скрыть свои мысли перед арестованным, огорчило Рудольфа. Явно он был уже столь бесповоротно вычеркнут из жизни, что с ним больше не считались.
— Как отведешь, возьми лошадь и гони к волостной управе, к полковнику Мардусу. Пусть ведет своих людей сюда. И еще... Было бы хорошо завтра устроить тут в поселке настоящий суд. Чтобы народ увидел, чего стоит быть красным. Полевой суд, пусть полковник подумает.
— Военно-полевой суд,— посчитал Кудисийм нужным вполголоса уточнить.
Фон Ханенкампф не обратил на это даже внимания. С треском завелся мотоцикл, и лейтенант, выпустив в лицо оставшимся чад от перегоревшего масла, умчался прочь.
Время могло быть примерно около полуночи. Над поселком простиралась полная тишина. Темнота нигде не просвечивалась, ни в одном окне свет не горел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154