на старую должность не принимали; дома не сиделось. И Мирон все частище заходил к Наталье. Слушая это несравненно, он иногда внезапно улыбался, словно вишкиряв зубы, и недоброе к Наталье мелькало в этой улыбке.
- Сядьте, Мирон, надоели ... - Вдруг капризно произнесла Наталья, вытягиваясь и выгибая вверх высокую грудь.
- Мне полезную ... - Поезд он усы, не переставая ходить.
- К тому вы сегодня какой-то ... очень смутное ... Не нравится мне ваша Улыбочка ...
- Мне очень ве-е-село ...
- Наверное ... Ишь, как щитина ощетинилась. Если бы темно, у вас, наверное, фосфором глаза светились ...
- Погасите лампа и по ба-а-Чите ...
- Да-же с вами в темноте .... Премного благодарен ...
- Я не укушу.
- Ну, и хуже может быть ...
Они посмотрели друг на друга. Серые полу-приплюснутая глаза Натальи поблескивали странными огоньками. Бледное лицо, срезанные во главе темными волосами, лежащего как два крыла, сегодня, казалось, еще блидищим. Яркие губы немножко раскрылись от горячего дыхания. То необычное было в ней в этот вечер.
- Подайте мне зеркало! - Вдруг велела она. Мирон лениво подал зеркало и снова заходил. Наталья посмотрела на себя. Ниже глаз горели две небольшие пятна, как будто кто сильно ущипнул там.
- Плохо ... Возьмите, установите ... Сами же одевайтесь и идите ... Хватит на сегодня.
Мирон молча посмотрел на нее.
- Да, да. Мне ваше присутствие вредит ... До свидания.
Мирон улыбнулся.
- Я же скоро уезжаю. Может последний вечер ...
- Все равно ... А вы что, действительно едете ли говорите только?
- Может, и правда ... Как обстоятельства покажут.
- А что это за ОБСТ-а-вине?
- Ри-и-жни ...
- Работы нет?
Мирон поморщился.
- Да, и это-е ...
- А еще что?
- Бага-а-то где затем ...
Он остановился и начал странно смотреть на нее, засунув руки в карманы. В устах и в глазах блуждала улыбка.
Наталья обвела глазами всей своей полной фигуры, прикрыла слишком выставленную ногу и слегка покраснела.
- Чего смотрите так?
- Милую-у-юсь ... Вы очень заразительны ...
- Ну, нечего ... Вы лучше скажите, что это еще за "много"?
- Бага-а-то ...
- А я вхожу в это "бага-а-то"?
- Возможно ...
Мирон вдруг спокойно сел у Натальи, взял ее руку и крепко сжал.
- Мирон! Что вы? Спятили?
- Лежите и не волну-юйтесь. Я не съем вас. Мне же так лучше. И ва-а-м.
Наталья встала и хотела встать, но Мирон сильно обнял ее и поцелуем положил обратно. Завязалась молчаливая борьба.
Вдруг Наталья затихла, отвернулась в сторону голову и, тяжело дыша, тихо сказала:
- Мирон ... Оставьте ...
Мирон откинулся и, не выпуская ее руки, так же тихо ответил:
- Я сильнее.
- Физически, да ...
- Может, и иначе ...
Наталья смотрела на его полу закрытыми глазами. Красные пятна под глазами сделались яркищимы и больше.
- Что вам, надо? - Спросила шепотом.
- Ничего. Хочу, чтобы вы были честным с собой. Вы насилует себя.
- Это скучно, Мирон. Скажите то новее ...
- Вы насилует себя.
- Пустите руки!
- Нет.
- Буду кричат.
- Не будете.
Наталья потащила руки. Мирон сжал их.
- Больно, дурак!
- Ничего. Я скоро уезжаю. Хочу вам сделать больно на прощание. Слышите?
- Вы самоуверенны.
- Не о-же ...
Она слабо потянула руки.
- Когда едете?
- Быстро.
- Пустите руки!
- Нет.
Наталья, еще больше приплющила глаза. Яркие губы на бледном лице напиврозкрились и манили к себе. Грудь высоко поднимались. Миром, неровно дыша, рассматривал ее с странною, злобно-мстливою и хищной улыбкой.
- А это грустно, что вы едете ... Серьезно! - Вдруг тихо сказала она, открывая глаза.
- Разве? Попросите, не поеду ...
- Я не умею просить. Только приказывать.
- Все равно. Ваш приказ будет равняться просьбе.
- Ишь какой! Нет, серьезно, чего едете?
- Надо.
- Врете ... Чего? А?
Она лукаво прижмурилась и приблизила к его голову.
У Мирона блеснули глаза, но он не рухнувся.
- Чего? Скажите.
- Не скажу.
- Я никому не буду пересказывать ... И, может, когда скажете, и иха-а-ты не надо будет ... А?
И лукаво-лукаво заглянула в его вверх.
Мирон сильнище сжал ее руки, но молчал.
- Не скажете? А догадаться можно?
- Можно ...
Наталья прижмурилась, подумала и вытянув губы, жалобно шепнула:
- Я недога-а-вредных ... Скажите сами ...
Мирон поднял одну руку к губам, поцеловал, потом другую, опустил и посмотрел на Наталью длинным, то говоря взглядом.
- Это ответ? - Улыбнулась она, потупив глаза
- Возможно.
- Фу! Вы слишком осторожны ... Ответьте!
- Говорить?
- Да.
Мирон с силой притянул ее к себе и хотел поцеловать, но она ловко и быстро отвернулась голову, выдвинула языка и одкинулась назад.
- Получил?
Мирон молча улыбнулся.
- Говорите, когда вас спрашивают!
- Я уже забыл, о чем спрашивают.
- Чего выезде?
- Надо.
- Я не хочу, чтобы вы ехали. Это скучно. Слышите?
- Приказывает не ехать?
- Да. Не смейте ехать!
Наталья полу-серьезно смотрела на него.
- Нет, пои-и-ду. Тре-ба.
- Совсем не "тре-ба" ... Слышите: совсем не надо. Можно прекрасно и так жить. Вы милый, и я буду скучать без вас. Будьте Я буду вам игра-ти, будем читааты ... Правда?
Она вновь приблизила, как кошечка, голову и улыбнулась вверх лукаво и немного насмешливо.
Мирон, молча улыбаясь, быстро осматривал всю ее сласно изогнутую фигуру Она зорко следила за его глазами.
- Хорошо? Будем играть, мечтать ... Больше ничего ... Но красиво-красиво так будет ... Правда?
- Нет.
Наталья будто удивилась.
- Не-а? Но почему же?
И глаза заискрились волнительно, лукаво.
- Мне перестала подобитись музыка ...
- О, как жаль! Ну, будем читать. И это нет? Ну будете проповедовать мне "честность с собой", а я буду слушать ... И ни разу не засну! Ей Богу! Хотите?
- Нет.
- Ну, вы - дурак ... Ой, не душить же так руки - больно ... Больно же! ... Кусаться буду ... Увидите .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65