Девушка покраснела и тихо сказала:
— Я думаю, она существовала всегда, с самого начала. Рибенлам сел на стол и заговорил негромко, словно обращаясь
к самому себе:
— Да, так вы думаете. А если я сейчас спрошу вас, когда оно было, это начало, вы сядете в лужу, потому что Адама и Еву вы упоминать не станете, а ничего другого не знаете. И так мы все, хотя и в разной степени. А потому начало мы пока обойдем и обратимся к тем временам, когда уже появились первые люди, которых наверняка вовсе не звали Адамом и Евой хотя бы уже потому, что, прежде чем давать друг другу имена, надо как минимум научиться говорить. Вот видите, все это довольно сложно. Значит, придется нам пока отложить и этот разговор и возвратиться к тому, что предложил нам Шлюк, почтовый служащий. История,— сказал он,— это последовательность важнейших событий, в которых участвовало человечество, например войны, смена власти, самые значительные открытия, изменяющие жизнь. Неплохо, Шлюк, не исключено, что я поставлю вам «отлично», если будете продолжать в том же духе.
Он поднялся и стал ходить по классу: задавал вопросы, комментировал ответы, подбадривал.
— Вас ожидает здесь не совсем то, что вы думаете,— сказал он.— Вы думаете, вы тут просто еще кое-чему подучитесь, и дело с концом, но смею вас уверить, вы глубоко ошибаетесь. Все обстоит куда хуже. Вам придется разучиваться и даже переучиваться. Все мы ходили в школу, где все было поставлено с ног на голову, и тот образ мира, который нам там рисовали, стоял именно вверх ногами. А мы попробуем поставить его с головы на ноги. И если вы полагаете, что я проделаю такое один, то вот тут-то вы и заблуждаетесь. Только с вашей помощью. Не могу дать вам никаких готовых рецептов, разве что несколько правил, зато довольно надежных. Итак, правило номер один. Но прежде разрешите прочесть вам стихотворение. Я вижу, вы удивлены. Ну что ж, удивляйтесь! Для учителя нет ничего приятнее удивления его учеников. Удивление — фундамент, на котором можно выстроить целую пирамиду знаний. Так вот, стихотворение:
Кто возвел семивратные Фивы?
В книгах стоят имена царей.
Разве цари на плечах таскали обломки утесов?
А Вавилон, многократно разрушенный...
Кто его строил снова и снова? В каком из кварталов
Сверкающей золотом Лимы жили строители?
Куда побрели в тот вечер, достроив Китайскую стену,
Каменотесы?
Рибенлам читал медленно и деловито, но в голосе его звучало такое раздумье, словно не поэт, а он сам задавал все эти вопросы. Кончив читать, Рибенлам с напряженным вниманием оглядел класс, и на его лице отразилось удовлетворение.
— Ага,— сказал он,— мы движемся вперед. Выражение у вас как раз такое, какое и должно быть. Словно вам кто-то глаза открыл. Вошел поэт с портфелем в руке... Кстати, как его фамилия? Знает кто-нибудь?
Роберт поднял руку и сказал, что фамилия поэта Брехт и, если можно, он хотел бы еще добавить, что стихотворение — просто блеск.
— Можно,— разрешил Рибенлам и обратился к классу.— А не придерживается ли кто-нибудь иного мнения, чем... да, как вас зовут? Исваль, электромонтер? Есть другие мнения?
Он обвел взглядом класс и, заглянув в список, сказал:
— Фрейлейн Роза Пааль, птичница, я заметил протест в движении ваших бровей. А ну-ка выскажите его вслух! Мы все полны нетерпения.
Роза Пааль поднялась, долго молчала, а потом вдруг выпалила:
— Но разве это стихотворение?
Она испуганно села и спряталась за спину сидевшего впереди Квази Рика.
— Фрейлейн Роза Пааль,— торжественно произнес Рибенлам, раскрывая записную книжку,— получает первую пятерку в истории рабоче-крестьянского факультета нашего уважаемого универ-(игета. За что? За то, что она сказала «но». Подумала «но» и высказала его вслух. Посмотрите на нее, берите с нее пример.
Итак, записываю: «Фрейлейн Роза Пааль, птичница и студентка, получает пятерку за правильное поведение на уроке». Что же касается ее вопроса по существу, то я ограничусь всего лишь кратким утвердительным ответом. Да, это стихотворение, хотя оно и без рифмы. Почему? На этот вопрос вам ответят на уроке литературы, а мы с вами будем держаться поближе к истории. Она необъятно велика, а вот количество часов, отведенное на нее учебным планом, совсем невелико. А раз так, друзья, вернемся к вопросам Бертольта Брехта и к первому правилу нашего нового подхода к истории. «Кто возвел семивратные Фивы?» — вот что нас интересует, вот какой вопрос мы будем отныне задавать всегда. И, проанализировав полученные ответы, мы в один прекрасный день начнем понимать, что такое история. Когда прозвенел звонок и Рибенлам вышел из класса, Трулезанд обернулся к Якобу Фильтеру и весело спросил:
— Ну как, лесник, все еще трусишь?
Якоб поднял глаза от тетради и осторожно ответил:
— Да нет, пожалуй, истории я не боюсь. Но вот сейчас математика...
Математик, доктор Лазарус Шика, никому не давал спуску, это сразу было видно. Он тут же встал в позу, которая, как вскоре выяснилось, была его излюбленной,— вытянулся по стойке «смирно», пятки вместе, носки врозь, живот подтянут, грудь колесом,— взял указку обеими руками и, держа ее под самым носом, произнес:
— Первое. Из всех предметов, которые вам с сегодняшнего дня придется изучать, важнейший — математика. Второе. То, чем вам предстоит пока заниматься,— еще не математика, а арифметика. И мне это в тягость. Третье. Я воздаю должное старанию и терпению, но принимаю в расчет только результаты. Понятно?
Послышался легкий гул одобрения, а Трулезанд сказал вслух:
— Ну конечно, понятно!
Доктор Шика ткнул в него своей указкой и любезно спросил:
— Вы полагаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138