Признаков жизни у Годердзи не появлялось.
— Не мучьте его понапрасну, неужто не видите — нету в нем жизни,— проговорил пожилой крестьянин.
Годердзи уложили на травянистый бугор. Кто-то принес большой кусок бязи, ею укрыли утопленника от пояса до пят. Люди беззвучно, безмолвно созерцали богатырское тело.
— Ой-ой-ой, какой богатырь погиб! — проговорил наконец кто-то.
— И прожил жизнь со вкусом, благослови его бог! — отозвался другой.
— Какие могучие плечи! И такой вот должен был утонуть?
— Ты что, не видишь разве, он враз посинел, сердце, значит, отказало.
— Да, да, оно точно, сердце подвело, не то Куре с ним не справиться было б!..
Послышался треск мотора, и милицейский мотоцикл с коляской разорвал круг людей. Прибыл инспектор районного ОРУДа. Это был новый человек, нездешний, его назначили в Самеба совсем недавно.
— Кто утопленник, признали? — деловито обратился он к народу.
— Кто ж его не признает! Годердзи Зенклишвили это, который директором лесобазы был,— медленно, с достоинством проговорил осанистый седобородый старик.
— Да нет, он теперь директор питомника был,— поправил его другой, тоже старик.
— Отец председателя райисполкома,— пояснил еще кто-то.
— Чего-о? — изумился инспектор.— Отец председателя?! — в голосе его прозвучала тревога.— А ну, живо,— обернулся он к мотоциклисту,— гони в центр и сообщи в исполком. А вы, граждане, прошу, расходитесь, здесь глядеть нечего, не театр!
Душераздирающий истошный вопль взрезал воздух над Курой...
Соседские женщины под руки вели Малало с распущенными волосами.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152