— удивился Джаджу. — Сколько лет мы дня этого дожидаемся, вот и дождались наконец. Уже вроде бы нарезали землю для колхозов и совхозов в Саджиджао, Корати, Набаде, Сабажо, Квалони и Чал ад иди.
— Ты, милый, не слышал, случаем, для каких колхозов и совхозов?
— Как это для каких? Для цитрусовых, конечно.
— А как насчет животноводческих!
— Чего не знаю, того не знаю, ей-богу, не слышал.
— Как это не слышал? Первым делом скотоводство и должно быть на этих землях.
— Не слышал, тебе говорят, чего пристал?
— Оглох, наверное, с того и не слышал,— сказал встревоженный Бурда.
— Был бы я твоих лет, видимо, уже оглох бы. Только мне еще два десятка до тебя шагать, ей-богу.
— Погорячился я, милый, извини. Сердце у меня не на месте, с того и горячусь.
— Что я тебе такого сказал? — удивился Джаджу Джгеренайа.
— Не ты ли сказал, что только под цитрусовые плантации и нарезали землю?
— Зря кипятишься, и животноводов, верно, не забудут.
— Как это «верно»? — взорвался Бурда.— Без всяких «верно», в первую голову нам и должны нарезать.
— Может, ты и прав, но со мной этого пока не согласовали. Я уж тебе удружу, будь спокоен.
— Ты все зубы скалишь, а мне не до шуток, душа в пятки ушла.
...Цисана и Ция осторожно выносили из теплицы саженцы лимонов и апельсинов и аккуратно пересаживали в борозды.
На девушках были ситцевые платьица с короткими рукавами, головы повязаны пестрыми косынками. Загорелые, крепкие, веселые, они щебетали без умолку.
Ни на минуту не прекращая разговора, они то и дело сновали из теплицы к бороздам и обратно.
— Стоило им в вагончики переселиться, они тут же и позабыли про нас,— поправляя рукой прядку волос, выбившуюся из-под косынки, укоризненно говорила Ция.
— Что поделаешь, Ция! Не гулять же они в эти вагончики переселились. Ради нас они торопятся, ради нас боятся время потерять. С тех пор как они туда перешли, экскаватор, говорят, ни минуты не простаивал.
Увлеченные разговором девушки и не заметили, что поблизости от них остановились председатель колхоза «Солнце Одиши» Эстате Парцвания и его шофер Чичико Читана. Они крадучись подобрались вплотную к подругам. Девушки завизжали с перепугу и радости и бросились к ним, оправляя на бегу платья.
— Здравия желаю,— поздоровался с ними Эстате.
— Дядюшка Эстате,— обняла его Ция. Потом она подбежала к Чичико.— Ой, Чичи, какой же ты высоченный, никак подрос еще, да? — встала на цыпочки Ция, чтобы чмокнуть шофера в щеку.
— Роста мне и так хватало. А вот здесь прибавилось, это уж точно,— постучал он пальцем по лбу, потом наклонился и поцеловал Цию.— Ну что, и на этот раз ты нас без саженцев отпустишь?
— Да, Чичи, ничего тут не попишешь! — сказала Ция.
— Да что это такое?! Ваш директор нам обещал...
— Обещать-то обещал, но сейчас такое положение создалось...
— Что еще за положение? — недовольно спросил председатель.
— Мы должны в первую очередь удовлетворить другие колхозы и совхозы.
— Я же всегда в первую очередь и приходил, девочка, что же изменилось теперь?
— Нельзя, дядя Эстате, честное слово, нельзя. Нет у нас другого выхода.
— Интересно, кого же это вы предпочли, разрешите полюбопытствовать?
— Всех сразу и не сочтешь! «Новый фазис», «Золотое руно», колхоз...
— Что, что? Да таких хозяйств в природе не существует,— перебил Цию председатель.
— Не было, так будут, дядюшка Эстате,— ответила Ция.— Этим и другим хозяйствам уже выделили землю.
— Какую это землю, где ты здесь землю увидела? Еще главный канал не проложили, болота еще не осушили, а уже землю делить вздумали?
— Вы что же, не слышали, мы ведь к Октябрьским главный канал сдаем...
— Твоими устами да мед бы пить, дочка. Неужели это правда? Тогда и впрямь стоит земли раздавать, пришло время. Даже не верится, что исчезнут с лица земли эти треклятые болота. Вы только слово свое сдержите, а я сам для вас саженцы привезу из Абхазии.
— Нет, дядюшка Эстате,— сказала Ция.— На этой земле лишь наши саженцы и будут расти. Вы только посмотрите, какая в них сила, какая стать. Здесь и вправду земля золотая.
— Это, конечно, здорово, что ты для всех саженцы готовишь, а вот когда ты нас на свадьбу пригласишь? — спросил Чичико.
— Мы к свадьбе давно уже готовы... И я, и Цисана.
— Кто такая Цисана? — спросил Чичико, украдкой разглядывая Циину подружку.
— Та самая, от которой ты глаз отвести не можешь, Чичи.
— А жених у нее есть? — быстро спросил Чичико.— Коли нет, я-то здесь на что? Чичико Читана меня зовут.
— Не трудись понапрасну, Чичи. Есть у нее жених, да еще какой.
— Откуда он?
— Из Белоруссии. Белорус он.
— Кто? Кто?
— Белорус, тебе говорят. Антон Бачило!
— Ничего не понимаю. Здесь ребята перевелись, что ли? Зачем в такую даль ездить? — огорчился Чичико.
— Я к нему не ездила. Он сам сюда приехал,— ответила Цисана.
— Как это он тебя за тридевять земель разглядел?
— Разглядел, как видишь, Чичи,— засмеялась Ция.
— Что же, мы тут ослепли? В двух шагах такую девушку не разглядели!
— Замолчи ты, ради бога! — рассердился Эстате,— Пусть даже бревно в глаз тебе попадет, ты и то не заметишь.
— Я-то вижу девушек, и еще как вижу. Только вот они меня не замечают,— с горечью проговорил Чичико,— но такой девушки я, честное слово, никогда не видел.
— Тебе бы только языком молоть, болтун ты эдакий! — снова рассердился Эстате.
— Как мои старики поживают, дядюшка Эстате?
— Все в порядке вроде бы. Живут себе, поживают, добра наживают. Только вот сильно без тебя скучают. Какой ты дом, дочка, бросила, какую землю на эти болота сменяла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125