Цепь два или три раза обернута вокруг ее талии и прикрыта красивым поясом,— ответил Клей.— Сумку связывают с цепью две меньшие цепочки, каждая из трех звеньев. Если бы на ней не было этого дорожного плаща — будь проклят тот, кто его изобрел! — можно было бы все сделать вот этой штукой.
Он сунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда какой-то сверкающий инструмент, отдаленно напоминающий ножницы. Молодой Бексендейл некоторое время с восхищением разглядывал его, а потом потрогал рукой — осторожно, как ребенка.
— Отличная, вещь,— сказал он,— и какая рукоятка!
— Это дело рук настоящего мастера, мой мальчик! — отозвался мистер Клей, кладя инструмент на место.— Я хочу только иметь возможность по возвращении сказать ему, что его творение принесло большую пользу.
— У тебя есть какие-то соображения, Дик? — спросил Ниниан. Перед тем как ответить, мистер Клей несколько минут молча дымил сигарой.
— Вот что я тебе скажу, мой мальчик,— сказал он наконец.— Если бы ты ездил на остров Эмеральд так же часто, как я, ты бы знал, что для людей, знающих свое дело, там есть отличные возможности хорошо поживиться. Например, этот наш поезд, приедет на станцию Манчестер Эксчендж. Там мы пересаживаемся в другой поезд, который доставляет нас в Честер.
В четыре мы садимся на ирландский почтовый, который идет из Эстона в Холихэд. В Холихэде они доставляют нас к пирсу, где нас уже ждет почтовый пароход. Чтобы сесть на пароход, у нас остается чертовски мало времени: им приятно думать, что пассажиры ничего не значат, а главное — это почта. В результате, в обстановке дьявольской спешки, когда одни пассажиры спешат занять койки, а другие спешат на обед, все во время этой посадки страшно суетятся и бегут по сходням, как овцы через дыру в изгороди, сбиваясь в одну плотную кучу. Простой здравый смысл подсказывает, что здесь откры-
ваются прекрасные возможности для обследования чужих карманов, освобождения бедных перегруженных путников от небольших сумочек и часов и для других подобных деяний, благодетельных для вас и всего остального мира. Понятно?
Молодой Бексендейл кивнул и закурил новую сигарету, заметив, что мистер Клей дьявольски умен.
— Ну а потом будет Кингстон,— продолжил мистер Клей,— чудесный Кингстон с самой лучшей, по моему скромному мнению, бухтой в Европе. Выглядит она намного лучше, чем Неаполитанский залив,— опять же по моему скромному мнению. Ну а кингстон-ский пирс, когда туда прибывает почтовый пароход, становится, становился раньше и всегда будет становиться тем, что простонародье называет местом поживы. Ты хочешь знать, что там происходит? Все так безумно рады выбраться из парохода и ступить на твердую землю, что сбиваются в кучу, и снова возникает давка. Люди протискиваются на палубу, ближайшую к трапу, они толпятся на сходнях, толпятся на пирсе, они как безумные бегут к поезду, который повезет их к Уэстлэнд-Роу. В это время они совсем теряют голову, особенно женщины.
— Господи! Я помню, какой забавный случай вышел у меня и Билли Райдера шесть лет назад на кингстонском пирсе (кстати, бедняга Билли недавно получил десять лет). Мы ехали в Куррах и, конечно, внимательно смотрели, откуда нам будет ниспослана манна небесная. Когда пароход причалил, мы оказались на сходнях первыми. И вот появляется очень взволнованная горничная, а за ней ее хозяйка, не менее взволнованная. Горничная повернула в одну сторону, а госпожа в другую. Горничная забегает в вагон первого класса, кладет на сиденье сверток, в котором явно лежат драгоценности, и оборачивается к своей хозяйке. Увидев, что хозяйки нет, она с криком бежит к ней по платформе. В это время Билли Райдер ныряет в вагон, берет сверток с драгоценностями и исчезает через противоположную дверь. Это было похоже на собирание грибов в осеннем лесу,— заключил мистер Клей, доставая флягу.— Хлебни, мой мальчик.
Ниниан выпил за здоровье мистера Клея и снова выразил этому джентльмену свое восхищение.
— Ты видишь,— опять заговорил мистер Клей, когда он тоже выпил и закурил вторую великолепную сигару,— какие вещи можно делать во время такого ничем не примечательного путешествия? Я рассчитывал, что мы снимем зеленую сумочку во время давки, но этот плащ может нам помешать. А впрочем, посмотрим, сын мой, посмотрим. Здесь некому осуждать нас, так что предадимся блаженному отдыху.
Они предались блаженному отдыху. Прикладываясь к фляге и выпуская облака сигарного и сигаретного дыма, мистер Клей и его молодой компаньон без всяких осложнений проехали Манчестер и Честер. В Честере они пересели на ирландский почтовый, предварительно удостоверившись, что объект их внимания спокойно движется в том же направлении.
Они следили за мисс Дрисколл, как детективы следят за преступником, выжидая удобного момента, чтобы его арестовать. На платформах Манчестера и Честера они не отходили от своей жертвы дальше, чем на несколько ярдов. В Честере они сели вслед за мисс Дрисколл в салон второго класса и всю дорогу держали ее под наблюдением. На участке Честер — Холихэд поведение мистера Клея и его молодого партнера было безукоризненным. Смешавшись с заполнившей салон публикой, они воздерживались от карт, спиртного и сигарет, ведя себя, как и положено священникам и джентльменам. Мистер Клей, как человек разносторонне образованный, с широким кругом интересов, то обсуждал со своим другом мелькающие за окном пейзажи, то углублялся в чтение «Черч таймс». Мистер Бексендейл в это время читал «Дейли телеграф».
Мисс Дрисколл от души наслаждалась всеми прелестями путешествия как человек, давно не имевший отпуска,— ведь она не отдыхала уже девятнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71