Обежав деревню кругом, он опять очутился возле ее дома. Лампа уже была погашена. Он прошел мимо самого окна.
— Хасан!
Хасан обернулся. Она, Алие!
— Гуляю вот... Что-то не по себе...
— И мне не спится. Давай поговорим о чем-нибудь.
— Увидят еще...
Алие ничего не ответила.
— Приходи завтра утром к реке,— осмелился он.
— Приду,— кивнула она.
— Я буду ждать. До свидания!
Бредя домой, Хасан и сам не верил тому, что случилось. Неужели он действительно говорил с Алие? Неужели он опять увидит ее завтра?
Мать не спала,
— Хасан, как ты поздно! Случилось что?
— В горах был с ребятами.
— Я уж не знала, что и думать.
— Не волнуйся ты за меня. Куда я денусь?
— У меня ведь больше никого нет. Ты вся моя опора в жизни...
Хасан долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к старческому кашлю матери в ночной тишине.
На следующий день Хасан встал с зарей. Позавтракав базламой с козьим сыром, вышел на улицу.
— В горы пойду,—сказал он матери.— Если к обеду не вернусь, не волнуйся.
— Иди, сынок, иди. Твое дело молодое.
Одним махом очутился он у Булака, на своем любимом месте — под тутовым деревом. Придет ли Алие? Если и придет, то не в такую же рань. Давай-ка, Хасан, обдумай пока все хорошенько.
Подумать было о чем. Уехать из Караахметли вместе с Алие? Если бы он не был простым крестьянином, а она — дочерью аги! А уехать — обратно пути уже не будет. Говорят же: есть дорога на родину, да путь заказан.
Деньги, деньги стоят между ними. Если в деревне узнают, что он сватается к Алие, его на смех поднимут. Даже сердечные друзья Сердер Осман и Сейдали будут потешаться. А мать? «Деньги к деньгам льнут,— скажет она.— Колокольчик на шее верблюда и тот гремит: «Деньги к деньгам, деньги к деньгам!» Эх, не будь этих денег на свете, была бы Алие такой же, как Хатидже, Айше, Фатьма, Дене,— как все другие девушки в деревне. Проклятые деньги Мастана! Если б был Мастан таким же, как он, бедняком, боялся бы конфискации... Но ведь сказала же Алие: «Не променяю Хасана на десять докторов». Да что там — сгоряча, наверно, сказала! Очутись здесь сейчас не десять, а хоть один доктор, солидный человек, с деньгами, с положением, которого все называли бы «господин доктор»... Что такое Хасан перед ним? Жалкий крестьянин из деревни Караахметли.
Солнце поднялось высоко. На тутовом дереве весело щебетали птицы. Хасан закурил. В последнее время он много стал курить — почти по пачке в день.
Вдали показались фигуры женщин, идущих к источнику за водой. Все здесь бедняки, как и он. Кроме Мастана. Подойди он сейчас к ним и скажи: «Слушайте, я сватаю Мастанову дочь»,— вот смеху-то будет! Все, все в деревне безоговорочно признают, что Мастан другим не чета, сортом выше. Да, наверное, выход только один: надо заработать деньги, много-много денег.
И тут он увидел Алие. Она чуть не бегом бежала. Хасан поднялся в волнении. Стал ворошить рыхлую землю носком бабуша. Сейчас он ей все скажет. Пальцы его мяли сорванный с дерева листок.
— Ты зачем меня звал? — подбежала девушка.
— Поговорить с тобой хотел,— начал Хасан нерешительно.— Сказать тебе кое-что надо. Только боюсь, смеяться будешь...
— Говори. Не буду смеяться.
— Знаешь, в тот день, когда я тебя увидел... Алие покраснела — поняла, о чем пойдет речь.
— Я долго думал,— продолжал Хасан, не поднимая на нее глаз,— все не решался сказать. Вот решился теперь, хочешь — смейся, хочешь — сердись.
— Что же ты хочешь мне сказать?
Хасан оробел. Вдруг она обернет все в шутку?
— Ты из богатой семьи... Выросла в городе...
— Ну...
— А я бедный крестьянин. Да еще должник твоего отца. Наверно, это глупо с моей стороны, но сердцу не прикажешь...
Алие прикусила губу. Она ждала этих слов. Но оказалось, что они несли в себе не только радость. Она должна решать за двоих, и решать сейчас же.
— С тех пор, как увидел тебя в первый раз, все о тебе думаю,— говорил Хасан.— Вчера, когда в повозке ехали вместе, я понял, что творится с моим сердцем...
Он опять запнулся, не зная, чем кончить свою речь. Сказать: «Давай поженимся»,— еще засмеется. Лучше просто сказать: «Я тебя люблю».
— Твои глаза день и ночь стоят передо мной, жгут меня, как раскаленные угли.
Алие слушала, не произнося ни слова. Хасан по-своему истолковал ее молчание.
— Знаю: мы друг другу не пара. Твой отец богатый, ты красивая, не то,что я.
— Не надо так говорить,— обеспокоенно сказала девушка.
В страшном возбуждении Хасан привстал с места. Не зная, куда девать руки, сунул их в карман, сжал в кулаки.
— Мне б только видеть тебя. Больше ничего не надо.
— Я...— Девушка остановилась на миг и, поборов смущение, продолжала: — Я поговорю с отцом.
— Не надо! — Хасан даже весь встрепенулся.— Не навлекай беды на наши головы!
И тут же устыдился своих слов: она подумает, что он за себя боится! Он взъерошил волосы, потер лоб.
— Он ведь запрет тебя.
— Пусть! Это не страшно.
Вот какая девушка! Другая бы на ее месте испугалась, а эта сама решила, да так просто, без ломанья, без притворства...
Хасан тихонько потянул ее за руку — к источнику подошли женщины. Повинуясь ему, Алие поднялась. Сделала несколько шагов, и толстый ствол туты заслонил их от всего мира. Хасан робко обнял девушку за плечи, зарылся лицом в ее густые волосы.
— Ты все знаешь...— прошептал он.
Несколько дней Алие не показывалась на улице. Хасан ни разу, даже мельком, не видел ее. Зато Мастан без конца попадался ему на глаза и смотрел на Хасана так, словно готов был сожрать его. Неужто Алие все-таки рассказала отцу? Надо побыстрее вернуть ему долг. Два дня назад Хасан все до последнего зернышка перевез с поля, рассыпал пшеницу на крыше соседнего заброшенного дома, солому сложил в амбаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50