ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Недаром Достоевский использовал стихотворение как косвенную характеристику Мышкина и на нем построил одну из ключевых сцен в романе «Идиот».
В этом стихотворении Пушкина много простодушия; в характере героя, в самом тоне рассказа — как бы домашнем, безыскусственном. Но по глубокой своей мысли рассказ очень серьезен. Иначе бы Достоевский и не заинтересовался стихотворением. Пушкин рассказывает свою странную историю очень просто, очень серьезно, С неприкрытой теплотой сочувствия. При этом он видит в рассказанной им истории важный всечеловеческий смысл. Своим стихотворением Пушкин прославляет чистую любовь, чистое рыцарство, идеальность в человеке. За этим у Пушкина не только высокие нравственные понятия, но и высокая философия.
Самая распространенная форма философских стихотворений Пушкина — форма личных, лирических признаний. Значительность этих признаний и их общечеловеческий интерес делают такие произведения философскими, но философскими более ио художественным результатам, а не по авторскому замыслу. Таково известное уже нам стихотворение «Дар напрасный, дар случайный», такова и лирическая «Элегия» (1830).
В «Элегии» все кажется как бы экспромтным, при этом сильные мысли возникают в ней в их неразделимости с чувством: как внезапные озарения:
Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать; И ведаю, мне будут наслажденья Меж горестей, забот и треволненья. Пушкина озаряет мысль в естественном ходе признания. Кажется, что он и философом становится только но ходу признания, в самом процессе творчества.
Многими чертами близка к этому стихотворению и пьеса 1834 г. «Пора, мой друг, пора». Это одно из самых глубоких и сильных и самых простых по форме выраже-
ния стихотворений Пушкина философского жанра. Его предмет — тот же, что и предмет всяких высоких философских размышлений: жизнь, смерть. Но стихотворение не программно-философское, а тоже точно экспромтное — в нем тоже мгновенные, возникающие по ходу признания, сильные озарения ума и чувства: «На свете счастья нет, но есть покой и воля...».
Пьеса эта осталась неоконченной. Сохранился план продолжения, в соответствии с которым в стихотворении должны зазвучать самые любимые и заповедные идеи-мечты Пушкина. Судя по плану продолжения, стихотворение должно было стать еще более богатым мыслями общего значения: «Юность не имеет нужды в et home, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу,—тогда удались он домой...» (II, 603).
В 1829 г. Пушкин пишет на тему смерти стихотворение «Брожу ли я вдоль улиц шумных». На Юге па эту же тему он написал (не закончив ее) лирическую пьесу «Таврида». Написанная в пору романтизма, но отнюдь не по романтическим канонам, она представлялась и исповедальной, и удивительно искренней. Именно в том, как в пей трактовалась тема смерти, и заметна была особенная искренность признания и его совсем не романтический
характер:
Ты, сердцу непонятный мрак,
Приют отчаянья слепого,
Ничтожество! пустой призрак,
Не жажду твоего покрова!
Мечтанья жизни разлюбя,
Счастливых дней не знав от века,
Я все не верую в тебя,
Ты чуждо мысли человека...
В южный период, в пору молодости, Пушкину трудно было быть философом: он не мог осознать умом и принять чувствами саму мысль о неизбежной смерти. Иное дело в пору поэтической и человеческой зрелости. В стихотворении 1829 г., как и в других своих произведениях этих и последующих лет, о смерти говорится с глубокой и просветленной грустью, мысли о смерти неотделимы теперь у Пушкина от мыслей о вечном:
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть
И равнодушная природа
Красою вечною сиять...
Поэзия Пушкина зрелого периода, в том числе и поэзия трагического содержания, озарена светом вечности — и в этом источник и ее гармоничности, и ее возвышенности, и не в последнюю очередь — ее философского звучания.
Легко заметить, что философская лирика Пушкина начисто лишена каких-либо внешних претензий. Со временем, особенно в 30-е годы, она становится все более обыденной в наружном своем проявлении. Выразительный тому пример — одно из самых глубоких и прекрасных созданий Пушкина 30-х годов — стихотворение «Вновь я посетил...». В этом стихотворении удивительным образом сочетаются предельная простота содержания и слов — и высокие, сдержанно торжественные в своем звучании мысли о жизни, о вечном:
...Здравствуй, племя Младое, незнакомое! не я Увижу твой могучий поздний возраст, Когда перерастешь моих знакомцев И старую главу их заслонишь От глаз прохожего. Но пусть мой внук Услышит ваш приветный шум, когда, С приятельской беседы возвращаясь, Веселых и приятных мыслей полон, Пройдет он мимо вас во мраке ночи И обо мне вспомяпет.
Как и многие другие в том же жанре, это стихотворение Пушкина не столько философское, сколько мудрое и возвышенно-ясное в своей мудрости. По таким произведениям, как это, особенно заметно, что у Пушкина его мудрость и его ум самого высшего порядка: это ум простоты и ясности, ум открытый и широкий —ум великой и поэтической души. Это и определяет в конечном счете все своеобразие его философских стихов. В них Пушкин как бы заново, поэтически открывает самые простые и вечные истины. Обыденную мудрость он просветляет и возвышает поэзией и поднимает ее на уровень поэтической философии. В неслыханной простоте, в поэтичности его мудрости и его философии и заключается секрет неумирающей силы их воздействия на читателя.
Простота мудрости Пушкина — это и связанность его мысли с действительностью, с повседневным, человеческим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики