После ее кончины хранителем дома-музея станет сын доктора А. Вейсьера — Поль, который с отцом нередко навещал Фабра. Ж. Шарль-Ру один из своих трудов по истории Прованса посвятит специально Фабру. Луи Матон защитит в Лионе докторскую диссертацию о Фабре-педагоге. Пьер Жюлиан соберет и издаст стихи, песни, поэмы, басни Фабра, снабдив провансальские стихи французским подстрочником. Но больше всех сделает доктор Легро.
...Фабру пошел восьмой десяток, он не самообольщался, заглядывая в будущее, но и не избегал разговоров на эту тему.
— Что вы сделаете, когда попадете в рай? — спросили его однажды.— С кем будете встречаться, если не секрет?
— Какие секреты! — прищурился Фабр, попыхивая трубкой, которая в последние годы стала чаще гаснуть.— Прежде всего поищу Горация и Вергилия, поинтересуюсь, где тут Дюфур. С Дарвином обязательно побеседую, рад буду повидать Бернардена де Сен-Пьера и Жан-Жака Руссо... Но кого буду избегать, так это Бюф-
фона и Расина.
— Позвольте, господин Фабр,— заинтересовался один из гостей.— Как же это вы язычников Горация и Вергилия встретите в раю?
Фабр посмотрел на спрашивающего и, нахмурившись, сказал:
— Подайте-ка мне, пожалуйста, огоньку, опять трубка погасла...
Полвека
Весна... Какой раз встречает ее Фабр, укрывшись за каменной стеной Гармаса? А с тех пор, как стал энтомологом? А если считать со дня, когда, впервые уйдя из дома на заработки, увидел мраморного хруща? Казалось, он многое узнал, но любой решенный вопрос порождает новые, исследования не сокращаются, с каждым годом растут. Таков закон науки.
...В двух километрах от Гармаса лежит русло Аига. Вопреки географам, считающим Аиг рекой, Фабр склонен видеть в нем поток гальки. Конечно, галька не сама струится. Талые воды, сбегающие с гор, заполняют русло, и тогда шум доносится к дому на краю Серинья-на. Кончится весна, и лишь лужи по берегам будут напоминать о недавнем буйстве воды и камня. •
Фабр давно подметил, что Аиг сносит в долину самых неожиданных зеленых переселенцев; они добираются сюда в виде семян, кусочками корневищ, черенками. Кое-какие из новоселов приживаются лишь ненадолго— гибнут от летней засухи. Но другие, приноровившись к условиям Низины, пускают крепкие корни.
В зарослях по берегам русла Фабр обнаружил снесенного из горных мест орешникового аподера. «Аподер» по-гречески — голый, лишенный кожи. Такое впечатление производит пунцовый, словно с головы до ног скальпированный гкучок. Эта капелька крови на высоких ножках отчетливо вырисовывается среди темной зелени. Жук прорезает в листе небольшие круглые отверстия, а из вырезанных кусочков листа свертывает подобия сигар—дом и склад корма для личинок.
Вообще-то аподер орешниковый не водится в долинах Прованса; здесь слишком сухо и жарко для питающих его деревьев. Другое дело горы: полно орешника, и аподера сколько угодно. Здесь, у Аига, Фабр нашел аподера не на орешнике, а на черной ольхе, на Одной-единственной, хотя ее полно вокруг. Уже третий год наблюдал Фабр эту колонию. Туговато новоселу; .и места не те, й питание не то. Но, видимо, и дерево, на котором пристроился выходец с гор, чем-то отличается от соседних, и сам переселенец не так закоре-
нел в своих привычках. Сосет соки ольхи и размножается.Фабр выписывает аподеров из других мест, рассматривает под лупой, под микроскопом, сопоставляет подробности поведения при свертывании листков орешника. Никаких отличий от того, что живет на ольхе!
Можно ли на основании трехлетних наблюдений над одной колонией на одном дереве делать широкие выводы? Торопиться, конечно, нельзя...
Да что три года? Гиперметаморфоз у жуков-нарывников Фабр изучал двадцать пять лет, историю пчел га-ликт начал писать в Оранже, а продолжает еще и сейчас, спустя почти тридцать лет. Одновременно в поле его зрения находятся насекомые и паукообразные добрых пяти десятков семейств, двух с липшим сотен родов, несчетного числа видов: больше, чем гальки в русле Аига.
И потому Фабр уже давно не один ищет и смотрит вокруг себя. Первыми его помощниками были Антония, Жюль, Эмиль, затем Мари-Полин и самый младший — Поль.
Эмиль раздобыл под Марселем гнездо пчел-смолев-щиц. Клэр, живущая на другом конце Прованса, порадовала отца редкими одинерами и присылает не только самих ос, но и описание опытов и наблюдений. Анне было шесть лет, когда она обратила внимание отца на нескольких насекомых, копошившихся в кусочке кроличьей шкурки, которую не смог переварить желудок лисицы. То был троке перловый.
— Какие только вкусы не встречаются! — подивился Фабр, рассматривая редчайшую находку.Даже внучка Люси, гуляя с дедом, вносила свой вклад в науку.
Кроме домашних, неоценимую помощь Оказывают деревенские ребята. По заданию Фабра обыскивают окрестности, добывая новых насекомых и корм иждивенцам лаборатории Гармаса. Детишки из Сёриньяна доставляют то труп змеи на палке, то ящерицу на капустном листке, приволакивают крысу, вынутую из капкана, кролика, отравившегося ядовитой травой. Поставщики готовы принести сколько угодно навоза для скарабеев й в чем попало — на куске черепицы, в насквозь ржавой печной трубе, в корзине, в голенище са-
пога, в крайнем случае в собственном картузе. Церемония приема поставок завершается показом садков со скарабеями, скатывающими свои шары. Неплохой спектакль, особенно когда за щекой леденец!
Фабр высоко ценил сотрудничество этих юных натуралистов. Особенно часто беседовал он с парнишкой-пастушонком, рассказывал ему о жуках-навозниках, о том, как следить за тем, что происходит вокруг оставленного животными помета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95