На вершину дерева взлетела сорока. Она, нагибаясь, часто подергивала длинным хвостом, всматривалась в густую чащу. Потом, нырнув, перелетела на виноградную стойку — столбик — и коротко застрекотала.
«Началось»,— подумал я и пригнулся, чтобы лучше видеть. Между рядами шпалер по скошенной траве медленно шагал камышовый кот.
Он шел к поселку, не оглядываясь, и не спеша переставлял свои длинные ноги. Сорока следовала за ним по пятам. Хищника и птицу отделяло расстояние не более метра. Птица стрекотала и не собиралась прекращать преследования. .
Кот шел, не замедляя и не убыстряя шага. Я любовался его выдержкой. Казалось, сорока для него не существовала. На краю виноградника он остановился. Его дразнило кудахтанье кур, но кот понимал, что с таким провожатым охота невозможна. Как бы ни были глупы куры, к ним при таком шуме не подойти. Кот ждал; видимо, надеялся, что птица оставит его в покое.
Но сорока вызывающе стрекотала. Последним усилием кот сдержал себя и сделал еще несколько шагов к поселку. Птица тотчас же уселась почти над головой кота. Тело сороки было напряжено, видно было, что она ждет нападения и в любой момент готова взлететь, но не отказаться от своих намерений.
Кот выгнул спину, и в тишине утра до меня ясно донесся
отрывистый царапающий звук. Это хищник поочередно вытягивал свои длинные ноги, всаживая когти в лежащее на земле гнилое дерево, срывая с него кору. Конечно, с большим удовольствием он разорвал бы когтями эту назойливую сороку. .
Хищник медленно поднял голову, впервые взглянул на своего мучителя, негромко проурчал: «ууу..» и закончил резким; «кха!». Однако сколько было в этом несложном звуке бессильной злобы и ненависти к назойливой птице-тирану.
И надо сказать, что в этот момент я всецело был на стороне кота. Сколько было проявлено выдержки, спокойствия, терпения — и все пошло прахом. Пропала охота!
Вдруг кот сделал несколько крупных прыжков, но не к сороке, а в противоположную сторону. Еще секунда, и хищник исчез в сплошной зелени, верно, рассчитывая скрыться от птицы.
Но сорока и тут не хотела пощадить кота. Усевшись на вершину ветлы, она громко стрекотала. Другие птицы слетались на ее голос. Они возбужденно кричали и кружились над чащей. Более смелые спускались на землю и, осторожно пригибаясь,
всматривались в колючую поросль.
Скоро вся компания перелетела на другое место,- видимо, кот переменил убежище. Потом крик сороки стал слышаться все дальше и дальше от поселка. Кот уходил в лес. Там он забьется в чащу и будет лежать голодным: не удалась сегодня, охота.
На другой день я утром вышел в виноградник. Опять застрекотала сорока. По ее крику и перелетам со столбика на столбик я узнал, что идет зверь, и, выбрав место, встал с ружьем на его пути. Сорока стрекотала все ближе. Я ждал. И вот прямо на меня из зарослей вышел крупный серо-желтый хищник.
ДЕНЬ В СКОПИНОМ ГНЕЗДЕ
Скопа — это большая красивая хищная птица. В отличие от многих других хищников — орлов, коршунов, ястребов — она никогда не нападает на птиц и крайне редко ловит мелких млекопитающих. Посадите скопу в одну клетку с голубем или кроликом, и они будут жить мирно. Почти единственная добыча : скопы — крупная рыба. Ловит она ее замечательно ловко. Скопа — птица, населяющая весь земной шар, но держится она только там, где есть обширные прозрачные водоемы, в которых можно добыть пищу, где есть деревья и скалы, на которых она устраивает свои массивные гнезда. У нас скопы распространены! очень широко, но особенно много их на юго-западном побережье Каспийского моря, в районе портового города Ленкорани. Во время выездов туда я наблюдал этих пернатых в большом числе и один раз при попытке добраться до гнезда птицы попал в крайне затруднительное положение.
Всю жизнь, с раннего детства, я не могу видеть равнодушно гнездо скопы. Я часами любуюсь им, хотя в нем как будто и нет ничего особенного. Гнездо сооружается из толстых кривых ветвей и сучьев, но как бывает живописна эта огромная куча хвороста, укрепленная на самой вершине великана дерева.
Когда весной я приехал в Ленкорань и увидел много скоп и их гнезда, мне стало как-то особенно радостно. «Вот,— подумал я,— будет интересно понаблюдать за этими чудными птицами. А быть может, мне удастся добраться до гнезда скопы и достать кладку яиц для своей коллекции». Однако большинство гнезд, попадавшихся мне, помешалось на таких огромных деревьях, что влезть на них не представлялось никакой возможности, так как в нижней части они не имели сучьев и были в два-три обхвата.
Вот среди затопленных водой рисовых полей — беджар, покрытых, как ковром, яркой зеленью молодых всходов, высоко к небу поднимается великан дуб. Дерево давно отжило свой век, высохло, буря сломала его вершину, свалились на землю ветви, но могучий ствол по-прежнему сохраняет былую красоту и прочность. И по сравнению с мертвым великаном кажутся низкими растущие по соседству молодые деревья. Погибшие дубы великаны — излюбленные места гнездования скоп. Массивное гнездо, выстроенное на обломленном стволе, как шапкой, прикрывает нагую вершину дерева. Вот и попробуй добраться до такого гнезда. Конечно, пробовать можно, но мало вероятности, что ваша попытка даст результат.
После осмотра нескольких десятков гнезд я наметил лишь два из них, которые мне казались более доступными. Одно помещалось в окрестностях селения Вель, другое — в 20 километрах, у самого подножия хребта Талыш.
Выбрав сухой и солнечный день, ранним утром я оседлал лошадь и пустил ее крупной рысью по направлению видневшегося вдали лесистого холма Машхан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106