— Я ведь, кажется, не говорил, на сколько вы опоздали. Важен сам факт.
Януш Котович даже не старался скрыть насмешливой улыбки. Он вытащил из кармана брюк золотой портсигар и закурил.
— Мог бы угостить, свинья!— бросил Фелек. Котович протянул ему портсигар.
— Пожалуйста.
Алик тоже взял сигарету. Марцин не курил. Юрек Шреттер отказался.
— Новое приобретение?— оглядев портсигар, спросил Фелек.
— Нравится?
— На мой вкус — слишком шикарный.
— Много ты понимаешь!
— Садитесь!— перебил их Шреттер.— Напоминаю вам, мы собрались здесь не для трепотни и выпивки.
— Жалко!— пробормотал Януш, но так тихо, что его расслышал только стоявший рядом Фелек.
Ребята молча расселись на камнях.
— Черт, до чего жесткие!— Фелек сморщился и нагнулся к Янушу.— Смотри задницу не отморозь...
Бледный, худой Марцин в куцем, потрепанном пиджачишке ежился от холода и нервно потирал руки. С минуту все молчали. Полумрак, подвижные тени на потолке и стенах, камни, покрытые мхом,— сколько все это будило воспоминаний!
Алик не выдержал:
— Юрек, помнишь, ты Быстрокрылым Соколом был? Шреттер — это было его прозвище — сдвинул брови.
— Может, в другой раз поговорим о*б этих ребячествах?
— Играли мы здорово, ничего не скажешь,— вставил Фелек.
Шреттер промолчал. Он один продолжал стоять, поставив ногу на камень и подперев рукой подбородок. Мерцающее пламя свечи освещало высокомерное, худое лицо и отбрасывало на стену и потолок огромную, переломанную в плечах тень. Тишина была такой глухой и бездонной, как бывает только под землей. Издали и тоже будто из-под земли послышался глухой удар грома.
— Гроза,— прошептал Марцин. Снова загремел гром.
— Елки-палки!— буркнул Фелек.— Совсем как из пушек, правда?
Все стали прислушиваться. Вдруг Шреттер выпрямился.
— Слушайте, ребята,— сказал он решительно, но на этот раз его голос прозвучал несколько мягче.— Я хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений...
— Правильно!— согласился Фелек.
Юрек пропустил его замечание мимо ушей.
— Мы знакомы не со вчерашнего дня и знали друг друга еще пацанами. Все мы старые друзья, верно? Но сейчас я ваш командир. Я приказываю, а вы подчиняетесь. Мы первая пятерка нашей организации. Мы ее создали, и от нас зависит, какой она будет. Понимаете, о чем я говорю? Это не детская забава.
Фелек сплюнул крошки табака.
— Порядок! Валяй дальше!
— Я не хотел бы больше к этому возвращаться. Но это всецело зависит от вас. Лично я знаю, что мне делать.
Фелек заерзал на камне и искоса посмотрел на Юре-ка, но ничего не сказал.
— А теперь,— продолжал Шретер,— перейдем к делу. Вчера вы получили приказ, подчеркиваю — первый приказ своего командира: принести сегодня вечером по пять тысяч. Надеюсь, приказ выполнен. Но это еще не все.
— Как не все?— забеспокоился Фелек.
— Погоди. Я не о том. Я должен знать, откуда каждый из вас взял деньги.
Алик вспыхнул и пригнул голову, чтобы скрыть краску стыда.
— Начну с себя,— сказал Шреттер.
Он вытащил из кармана деньги и швырнул их на камень, на котором держал ногу.
— Пять тысяч. Часть суммы на покупку мотоцикла. Точнее, три четверти.
Считая вопрос исчерпанным, он обернулся к сидевшему ближе остальных Котовичу.
— Януш?
Котович со скучающим видом полез в карман, извлек толстую пачку денег и быстро отсчитал пять бумажек.
— Пять бумаг. Дело чистое. Так называемые карманные деньги, честно заработанные на валюте. Впрочем, сами знаете.
— Порядок,— сказал Шреттер и обернулся к следующему. Следующий был Фелек Шиманский.
— Ты?
Тот молча положил на камень деньги.
— Откуда?
— О господи, вот зануда! Загнал часы, довольно с тебя?
Шреттер с минуту молчал.
— Порядок,— наконец сказал он.— Следующий! Алик, ты?
Алик, чувствуя, что покраснел до корней волос, неловко вынул деньги и, нагнувшись, положил в общую кучу.
— Откуда?— подчеркнуто сухо спросил Шреттер, потому что Косецкий был его лучшим другом.
Алик окончательно растерялся.
— У меня было немного...
— Сколько?
— Полторы.
— А остальные? Алик молчал.
— Где достал остальные? Делать нечего, пришлось сознаться.
— Украл.
Шиманский и Котович заметно оживились, Фелек даже свистнул. У Алика словно гора с плеч свалилась.
— У кого?— продолжал допрашивать Шреттер.
— У матери,— уже совершенно спокойно ответил Алик.
Сошло, и совсем не страшно. Он чувствовал, что его никто не осуждает. Даже наоборот.
— Порядок!— сказал Юрек Шреттер.— Марцин?
Марцин сидел в стороне, задумавшись и зажав ладони между колен. При звуке своего имени он спокойно поднял на Шреттера задумчивые глаза. Лицо Юрека омрачилось.
— Твои деньги где?
— У меня нет денег,— тихо ответил Марцин. Януш Котович сделал такое движение, словно хотел
встать и сказать что-то, но Фелек удержал его.
— Не лезь, не твое дело.
Все знали, что Марцин нуждается, он зарабатывал на жизнь уроками и содержал мать и младшую сестру. Но Шреттер не считал вопрос исчерпанным.
— Приказ, кажется, был сформулирован ясно. А ты его не выполнил.
Марцин молчал.
— Почему?
У Марцина задрожали губы.
— Сам знаешь почему. Будь у меня пять тысяч, я купил бы сестре туфли...
Януш Котович не выдержал и вскочил.
— Это нас не касается! Нам нет дела до твоей сестры.
Марцин обернулся к нему.
— А мне есть. Впрочем, не волнуйся,— прибавил он с горечью,— я не купил сестре туфель. У меня нет пяти тысяч.
— Надо было украсть, как это сделал Косецкий.
— Спокойно, ребята!— отозвался Шреттер.— Не вмешивайся не в свое дело, Януш. Делать замечания буду я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87