Лили забавно закатила глаза.
— Какие только жертвы не приносят ради любви! Пока!
Когда она ушла, Мацек облегченно вздохнул.
— Она не понравилась тебе?— спросила Кристина.
— Как тебе сказать?.. Она какая-то шальная.
— Немножко. Но она молодец, одна содержит целую семью.
— Она?
— Больную мать и двух малышей.
— Что ты говоришь...
— И знаешь что?
— Ну?
— Не догадываешься, что она мне сказала напоследок?
Он покачал головой.
— Наклонись-ка.
— Это что, секрет?
— Ближе,— прошептала она.— Мы весь вечер можем быть вместе.
— Как?
— Очень просто. Я могу не ходить на работу. Лилька меня заменит.
— Ну да? Вот здорово!
Она подперла голову руками и смотрела на него.
— И еще знаешь что? Мне очень хорошо.
— Любимая,— прошептал он с нежностью.
— И мне бы хотелось тебя... угадай что...
Она не успела договорить, как он наклонился к ней и крепко поцеловал в губы.
— Горько!— крикнул проходивший мимо мальчишка.
Они засмеялись. Вдруг Мацек стал серьезным.
— Что с тобой?— встревожилась Кристина.
— Послушай, я хочу тебе что-то сказать...
— Что-нибудь грустное?
— Нет. А впрочем, не знаю. Я думал об этом ночью и целый день. Только не смейся надо мной...
— Ну, говори...
— Я хотел бы кое-что изменить. По-другому устроить свою жизнь. Я не могу тебе сказать всего...
— И не надо,— тихо сказала она.— Я сама догадалась.
— Правда?
— Разве это так трудно?
— Видишь ли, до сих пор я не задумывался над этим, все шло как-то само собой. Понимаешь?
— Да.
— А теперь я увидел все в ином свете. Мне хочется жить, просто жить! Учиться. У меня есть аттестат зрелости. Я бы мог поступить в политехнический институт. Ты не слушаешь?
Она сидела в задумчивости, углубившись в себя.
— Что?
— А ты?
— Вот видишь,— она с упреком посмотрела на него,— а ты обещал не говорить ничего грустного.
— Что же тут грустного?
— А то, что все это может оказаться неосуществимым. Ведь ты не принадлежишь себе.
— Знаю. Но я постараюсь. Сделаю все возможное. У меня здесь есть один друг, от него многое зависит.
— С которым ты вчера был в баре?
— Да. Я ему все объясню, и он меня поймет.
Он вспомнил свой вчерашний разговор с Анджеем.
— Если бы я знал вчера то, что знаю сегодня,— сказал он с горечью.
— Тогда бы я не пришла к тебе,— прошептала она. Посередине улицы с песней маршировали солдаты. За
ними бежала стайка мальчишек. Подул ласковый, теплый ветерок, и с освещенных солнцем цветущих каштанов на веранду посыпалась белая пыльца. К красной решетке подошел чумазый мальчуган с корзинкой фиалок.
— Купите, пан начальник,— сказал он, протягивая букетик.
Мацек взял цветы и дал Кристине. Она поднесла их к лицу.
— Как чудесно пахнут...
— Скажи,— сказал он немного погодя,— ты бы уехала отсюда?
Она кивнула.
— Правда?
— Конечно. Меня здесь ничто не удерживает.
Он поколебался и робко положил руку на ладонь Кристины.
— Подумай только,— сказал он, и голос у него задрожал, как будто в нем слились воедино надежда и тревога,— подумай только, ведь я раньше не знал, что такое любовь...
— А теперь?
— Это ты!— горячо прошептал он.— Любовь — это ты.
— Здесь?— спросил Алик.
Шреттер обвел внимательным взглядом веранду.
— Что-то не видно.
— Может, он сидит со стороны площади?
— Кто его знает. Пойдем посмотрим.
Когда они огибали ограду, Кристина и Хелмицкий выходили из кафе.
— О, младший брат Косецкого!— обрадовался Ма-цек.— Подожди минутку, дорогая, я сейчас.
Он оставил Кристину и, ускорив шаг, догнал ребят.
— Алик!
Тот моментально обернулся.
— Привет!— поздоровался Хелмицкий.— Послушай, передай Анджею, что у меня к нему важное дело и что завтра вечером я у него буду. Не забудешь? Завтра часов в восемь.
— Можете быть спокойны,— ответил Алик.— Передам.
— Спасибо. Хорошо было на речке? Алик улыбнулся.
— Здорово!
Шреттер ждал его в сторонке. Когда Алик подошел, он бросил на него вопросительный взгляд.
— А, пустяки,— ответил Алик.— Ну как, здесь?
— Да.
— Где?
— За крайним столиком. Блондин. Сидит с другим типом.
Алик посмотрел в ту сторону.
— Погоди, я где-то его видел.
— Возможно,— пробурчал Шреттер.
Алик стал лихорадочно перебирать в памяти знакомых и наконец вспомнил.
— Климчак? Из нашей школы? Тот, что кончил перед самой войной и твой отец считал его лучшим «историком» в школе. Точно?
— Точно.
— Так вот, значит, откуда ты его знаешь! А второй?
— Не знаю. Никогда в глаза не видел.
— Ну, пошли.
— Погоди,— остановил его Шреттер.— Неизвестно, что это за тип.
— А нам какое дело? Лишь бы твой был верным человеком.
— Мой-то верный. Ему иначе нельзя, у самого рыльце в пушку.
— Ну, чего же мы тогда стоим?
Пока они переговаривались, Климчак успел их заметить и делал им знаки, чтобы они подошли. Это был молодой человек среднего роста, тщедушный, бесцветный, с подвижным, хитрым лицом и гладко прилизанными светлыми волосами. Его сосед, видный, хорошо сложенный блондин с красивым, но простоватым лицом, казался его ровесником. На столике перед ними стоял графинчик с водкой и два высоких стакана с содовой водой.
— Привет!— по-свойски поздоровался Климчак со Шреттером.
С минуту он пристально вглядывался в Косецкого.
— Мы знакомы?
— Знакомы,— непринужденным тоном сказал Алик.
— Однокашники?
— Ага!
— Здорово! Садитесь. Это мой друг.— Он указал на своего соседа.— При нем можете обо всем говорить. Свой парень. Не беда, что новоиспеченный — только сегодня перешел к нам. Главное, в нашем полку прибыло. Взял да поцапался парень с высоким начальством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87