— У всякого православного прощения прошу... Богу нашему слава ныне, и присно, и во веки веков...
Протопоп исступленно вышептывал слова молитвы, Федор, Лазарь и Епифаний согласно с ним мычали, тряся нечесаными головами, на их лицах трепетал отсвет свечей, и не смертниками они выглядели в эти страшные минуты, а прихожанами, стоявшими в церкви и не сводившими глаз с распятия.
— Кидайте огонь на солому,— жестко приказал Аввакум и швырнул свой огарок в сухой ворох.
Это произошло столь мгновенно, что стрелецкий десятник не сумел помешать, повинуясь голосу протопопа, соузники тоже кинули огарки, и солома мгновенно занялась, вспыхнула, от нее повалил густой дым, вздыбилось до верхних венцов трескучее пламя.
Задыхаясь, стрелецкий метнулся к узкой щели сруба, вывалился наружу и, как обожженный, закатался по снегу, сотрясаемый рыданиями
. Дым живо пробился через пазы в бревнышках, встал белым грибом над срубом, покачался, колеблемый ветром, вырвался вверх рыжий огонь, потек по верхнему венцу, обливая золотистой лавой стены. Смолистое дерево заполыхало, застреляло искрами, и толпа за оградой повалилась на колени, крестясь, воя и стеная...
Сруб сгорел дотла, капитан Лешуков велел стрельцам собрать в рогожу обуглившиеся головешки и закопченные кости, увезти и закопать в лесу в потайном месте, оно было выбрано им заранее. Землю под срубом тут же перекопали, долбили ломами, потому что тверда была как камень, не отошла, не оттаяла даже под огнем. По весне на ней взойдет молодая трава и знака не останется от той казни...
Толпа за оградой долго не рассасывалась, пока не погасли последние клочья огня, пока не потухли головешки, чадившие слабеющим дымом. Лишь в сумерки площадь совсем опустела и повалил густой, белыми хлопьями снег, нередкий в апреле. Пустозерск будто вымер, потонул в метельной мгле. Ни огонька, ни живого голоса на улицах — все попрятались под крыши и, как сокрушенно поведал воевода, не иначе, стояли всю ночь на коленях перед зажженными лампадами, молились за упокой невинных страдальцев. Разве поймешь этот народ — кому он верит и кому поклоняется? Кого боится больше — государя, дьявола или Бога?
А капитан, не вслушиваясь в жалобный скулеж воеводы, у которого стал на ночлег, опрокинул стакан водки, закусил красной рыбой, соленой капустой и завалился в приготовленную столичному гостю мягкую постель. Спал непробудным сном всю ночь, а утром, выйдя на крыльцо, радостно потянулся и крякнул. Над городком, розово пробиваясь сквозь кисею тумана, светило солнце, а вокруг, насколько хватал взор, лежал чистый снег, первозданно обновивший землю. На том месте, где вчера сгорел сруб, лишь тускло отсвечивала ровная белизна...
Лешуков потер кулаками глаза, не веря свершившемуся чуду, но сомнений быть не могло — снег был девственно чист, над городком висла рассветная тишь, и можно было подумать, что казнь привиделась ему во сне. Обычно он спал без сновидений, вставал с постели бодрый, сильный, готовый ехать по цареву указу хоть к дьяволу на рога, и сейчас был душевно рад, что ловко, без всяких помех исполнил то, что ему было велено.
Сытно поев и выпив на дорогу обжигающий стакан водки, он приказал запрягать лошадей, принял от воеводы подарки, обнял на прощанье, испытывая нечто похожее на жалость и сочувствие — он уезжал в столицу, а воевода Хоненев будет прозябать тут неизвестно сколько лет, без особой надежды выбраться из этой захолустной гиблой дыры.
Кони шли частой рысью, заливались шаркунцы под дугой, стлалась по обе стороны снежная равнина, бодрил легкий морозец, и Лешуков, утопив лицо в собольем воротнике, смеживая от нестерпимого сверкания ресницы, предавался блаженным мечтаниям — прямо с дороги, еще не дав остыть лошадям, он появится во дворце, и о нем побегут докладывать государю. Может, царь изволит его выслушать сам, а то отошлет к патриарху, тому будет по душе весть о смерти злоехидного Аввакума, который не ставил Иоакима ни в грош, понося духовного владыку последними словами. Вряд ли его, Лешукова, оставят без монаршей милости и награды, а то и повышения в чине, не случайно ведь выбор пал на него — не раз он отличался поимкой беглых раскольников и хулителей царского двора.
Он тешил душу, предвкушая царскую ласку и отличия, которые его ждут впереди, но всю дорогу что-то
мешало ему насладиться исполненным долгом до конца, свербило внутри, царапало все сильнее какое-то маетное сомнение, будто застряли в душе некие занозины, и он догадался, наконец, дошел умом, что томит его не безделица, а не дает покоя аввакумово предсмертное проклятие. Вчера он отшатнулся от распоповых слов как от удара, даже растерялся на какие-то минуты, отстал от узников и шагал следом чуть поодаль. Вроде бы и пустое то проклятие вероотступника и царского лиходея, плюнуть бы на его слова и растереть. Но то бесстрашие, с каким протопоп пошел на сожжение, увлекая своих соузников, придавало его анафеме особый вес и смысл, словно заклятию тому непременно суждено было сбыться, раз оно брошено в предсмертные мгновения... И с той поры, как Лешуков обнаружил те въедливые занозины и расковырял их до крови, он уже был не в силах вынуть их, кинуть прочь, забыть о них навсегда; уже не радовали его ни быстрая езда, ни погожий день, ни ожидание царской благодарности. Чертыхаясь, он пытался отбросить подлые и докучливые мысли, убеждая себя, что проклятие еретика ничего не значит перед Господом, однако покоя так и не обрел, не снял с души пасмурную наволочь. Он не испытывал ни жалости к сожженным в срубе, ни раскаяния, ни вины перед Богом, потому что поступал не по своей воле, а по высочайшей воле государя и патриарха, подтвержденной церковным собором, но и тут не находил себе оправдания, нащупывая под доводами лишь зыбкую и тряскую почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203