ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Потом, выгнув дугой хвост, снова ринулся в атаку.
Долго продолжался поединок. Отважный тореадор хладнокровно и ловко отражал все наскоки разъяренного животного. Уж не раз в загривок быка вонзались острые бандерилий. В яростном исступлении он мчался прямо на человека, но каждый раз рога животного подхватывали только плащ тореадора.
Зрителям уже казалось, что Барбаро побежден. Они злились и, мстя за свое разочарование, выкрикивали ругательства, швыряли в быка тухлые яйца, апельсины.
Дрожа от ярости, бык остановился перевести дух перед новой атакой. Тореадор, уверенный в победе, спокойно подошел к нему, накинул на рога свой красный плащ. Блеснул на солнце клинок шпаги. Град камней и апельсинов прекратился. Опять стало тихо.
Марко смотрел как завороженный. На миг он прикрыл уставшие от напряжения глаза, и тут раздался отчаянный крик Кончиты:
— Отец!
Стиснув руку Марко, Кончита вскочила. Марко бросил взгляд на арену и обомлел. Только теперь он увидел, кто был этот бесстрашный тореадор.
Неожиданным броском бык выбил из рук тореадора шпагу, а самого его швырнул на песок. Крики обезумевшей от восторга публики еще больше распалили зверя. Он поднял тореадора на рога, подбросил в воздух и снова устремился к своей жертве. Другие тореадоры тщетно пытались отвлечь внимание быка на себя.
— Помогите! — раздался отчаянный крик Кончиты. Раздумывать было некогда. Марко скатился вниз
по рядам, перемахнул через барьер и, подняв с земли шпагу, нацелил ее в грудь Барбаро...
В эту минуту он забыл обо всем на свете. Одно чувство владело им: надо спасти человека, спасти отца Кончиты во что бы то ни стало!
Бык взревел от боли, дернулся и тяжело рухнул, уткнувшись мордой в песок. Марко помог подняться израненному тореадору и потянул его к барьеру.
— Мерзавец! Болван! — ревели публика.— Вон отсюда, убить его!
На арену с новой силой посыпались гнилые апельсины. Поднялся оглушительный шум. Марко с трудом перетащил тореадора через барьер, и в тот же момент на дощатую стенку всей своей тяжестью навалился издыхающий бык.
Едва Марко опустился на землю, у него над ухом раздался злобный крик:
— Жалкий голодранец! Как ты смел убить моего лучшего быка! Я тебе кости переломаю!
На голову Марко посыпались удары. В глазах у него потемнело... Тем временем тореадор пришел в себя, с трудом поднялся на ноги, опершись о барьер. Долговязый попятился.
— Лучше уйдем,— сказал тореадор Марко, ухватившись за его плечо.— Не то я убью кого-то из этих скотов.
Окружавшая их толпа расступилась, они вышли на улицу. Там их ожидала Кончита.
— Уйдем скорее отсюда! Отец, пойдем к Марко, нам нельзя оставаться в гостинице.
С тех пор, как в подвале поселились Хулио Вальде-пенья с дочерью, у Марко прибавилось забот. В день по нескольку раз бегал он из дома в гостиницу и обратно, чтобы принести больным еду. Хулио быстро выздоравливал, а вот отцу Марко день ото дня становилось хуже.
Однажды вечером, вернувшись с работы, Марко не застал его в живых. У кровати покойного сидела Кончита.
Сдерживая слезы, она попыталась ободрить друга. Но Марко молча, растерянно смотрел в мутное окно, сквозь которое едва-едва пробивался свет.
В душе его была пустота, огромная и тоскливая, как высохшая андалузская степь. Марко подошел к кровати, где лежало тело отца, упал на колени и зарыдал,
Кончита не успокаивала. Когда Марко затих, она дотронулась до его плеча:
— Пойдем на улицу!
Марко поднялся и, не говоря ни слова, последовал за девушкой. Трамвай долго вез их в пригород. Мимо проплывали сады, апельсиновые рощи, кукурузные поля... Марко ничего этого не видел. Он думал об отце.
Сошли на далекой окраине, и Кончита свернула на узкую тропинку. Пахнуло соленым морским ветром.
— Не грусти, Марко! — заговорила девушка.— Ты только посмотри, как красиво вокруг! А как хорошо могли бы жить люди, если бы они были свободны, если б их никто не притеснял! Проснись же, Марко! Раскрой глаза! Или ты не любишь родины, нашей Испании!
— Испании? — словно очнувшись, переспросил Марко.— А за что мне любить ее? За то, что живу в сыром подвале, за то, что жизнь эта свела в могилу отца? Скажи, Кончита, за что мне любить нашу землю? Смотри, сколько оливковых рощ, апельсиновых садов, и среди всей этой красы, богатства мне не принадлежит ни листика, ни лепестка.
Марко горько рассмеялся. Кончита посмотрела на него с укором и, нахмурив лоб, продолжала:
— Не смейся, Марко! Над своей глупостью смеешься. Земля не виновата, что тебе ничего не принадлежит. Виноваты люди. Те, которые прибрали к рукам красоту и богатства. Те, которые мешают нам жить.
— Что ты хочешь этим сказать, Кончита?
— Я хочу сказать, что куда проще понурить голову, отвести от правды глаза. Труднее во всем разобраться, начать борьбу.
— Начать борьбу? С кем, Кончита?
— С теми, кто нас угнетает. Как ты не понимаешь, Марко!
— Но как же я буду бороться? У меня теперь даже гитары нет.
— Бороться с оружием в руках! Найди себе винтовку, Марко! Бороться так, как борются партизаны Астурии, Каталонии, Галисии. Как борются в Мадриде и Барселоне, в горах Гвадаррамы и Морены. С оружием в руках, Марко. Без борьбы не завоюешь свободы. Думаешь, мой отец стал бы разъезжать по стране, участвовать в корридах, если бы нам не нужны были деньги на оружие? Но я вижу, ты ничего не понимаешь. Ты убит своим горем. Хорошо, что ты любишь отца. Но не только семью должен любить человек. Испанский народ страдает от гнета. Неужели это не трогает тебя? Мне кажется, и отец твой, будь он жив и здоров, не остался бы в стороне.
— Мой отец сражался на мадридском фронте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
Долго продолжался поединок. Отважный тореадор хладнокровно и ловко отражал все наскоки разъяренного животного. Уж не раз в загривок быка вонзались острые бандерилий. В яростном исступлении он мчался прямо на человека, но каждый раз рога животного подхватывали только плащ тореадора.
Зрителям уже казалось, что Барбаро побежден. Они злились и, мстя за свое разочарование, выкрикивали ругательства, швыряли в быка тухлые яйца, апельсины.
Дрожа от ярости, бык остановился перевести дух перед новой атакой. Тореадор, уверенный в победе, спокойно подошел к нему, накинул на рога свой красный плащ. Блеснул на солнце клинок шпаги. Град камней и апельсинов прекратился. Опять стало тихо.
Марко смотрел как завороженный. На миг он прикрыл уставшие от напряжения глаза, и тут раздался отчаянный крик Кончиты:
— Отец!
Стиснув руку Марко, Кончита вскочила. Марко бросил взгляд на арену и обомлел. Только теперь он увидел, кто был этот бесстрашный тореадор.
Неожиданным броском бык выбил из рук тореадора шпагу, а самого его швырнул на песок. Крики обезумевшей от восторга публики еще больше распалили зверя. Он поднял тореадора на рога, подбросил в воздух и снова устремился к своей жертве. Другие тореадоры тщетно пытались отвлечь внимание быка на себя.
— Помогите! — раздался отчаянный крик Кончиты. Раздумывать было некогда. Марко скатился вниз
по рядам, перемахнул через барьер и, подняв с земли шпагу, нацелил ее в грудь Барбаро...
В эту минуту он забыл обо всем на свете. Одно чувство владело им: надо спасти человека, спасти отца Кончиты во что бы то ни стало!
Бык взревел от боли, дернулся и тяжело рухнул, уткнувшись мордой в песок. Марко помог подняться израненному тореадору и потянул его к барьеру.
— Мерзавец! Болван! — ревели публика.— Вон отсюда, убить его!
На арену с новой силой посыпались гнилые апельсины. Поднялся оглушительный шум. Марко с трудом перетащил тореадора через барьер, и в тот же момент на дощатую стенку всей своей тяжестью навалился издыхающий бык.
Едва Марко опустился на землю, у него над ухом раздался злобный крик:
— Жалкий голодранец! Как ты смел убить моего лучшего быка! Я тебе кости переломаю!
На голову Марко посыпались удары. В глазах у него потемнело... Тем временем тореадор пришел в себя, с трудом поднялся на ноги, опершись о барьер. Долговязый попятился.
— Лучше уйдем,— сказал тореадор Марко, ухватившись за его плечо.— Не то я убью кого-то из этих скотов.
Окружавшая их толпа расступилась, они вышли на улицу. Там их ожидала Кончита.
— Уйдем скорее отсюда! Отец, пойдем к Марко, нам нельзя оставаться в гостинице.
С тех пор, как в подвале поселились Хулио Вальде-пенья с дочерью, у Марко прибавилось забот. В день по нескольку раз бегал он из дома в гостиницу и обратно, чтобы принести больным еду. Хулио быстро выздоравливал, а вот отцу Марко день ото дня становилось хуже.
Однажды вечером, вернувшись с работы, Марко не застал его в живых. У кровати покойного сидела Кончита.
Сдерживая слезы, она попыталась ободрить друга. Но Марко молча, растерянно смотрел в мутное окно, сквозь которое едва-едва пробивался свет.
В душе его была пустота, огромная и тоскливая, как высохшая андалузская степь. Марко подошел к кровати, где лежало тело отца, упал на колени и зарыдал,
Кончита не успокаивала. Когда Марко затих, она дотронулась до его плеча:
— Пойдем на улицу!
Марко поднялся и, не говоря ни слова, последовал за девушкой. Трамвай долго вез их в пригород. Мимо проплывали сады, апельсиновые рощи, кукурузные поля... Марко ничего этого не видел. Он думал об отце.
Сошли на далекой окраине, и Кончита свернула на узкую тропинку. Пахнуло соленым морским ветром.
— Не грусти, Марко! — заговорила девушка.— Ты только посмотри, как красиво вокруг! А как хорошо могли бы жить люди, если бы они были свободны, если б их никто не притеснял! Проснись же, Марко! Раскрой глаза! Или ты не любишь родины, нашей Испании!
— Испании? — словно очнувшись, переспросил Марко.— А за что мне любить ее? За то, что живу в сыром подвале, за то, что жизнь эта свела в могилу отца? Скажи, Кончита, за что мне любить нашу землю? Смотри, сколько оливковых рощ, апельсиновых садов, и среди всей этой красы, богатства мне не принадлежит ни листика, ни лепестка.
Марко горько рассмеялся. Кончита посмотрела на него с укором и, нахмурив лоб, продолжала:
— Не смейся, Марко! Над своей глупостью смеешься. Земля не виновата, что тебе ничего не принадлежит. Виноваты люди. Те, которые прибрали к рукам красоту и богатства. Те, которые мешают нам жить.
— Что ты хочешь этим сказать, Кончита?
— Я хочу сказать, что куда проще понурить голову, отвести от правды глаза. Труднее во всем разобраться, начать борьбу.
— Начать борьбу? С кем, Кончита?
— С теми, кто нас угнетает. Как ты не понимаешь, Марко!
— Но как же я буду бороться? У меня теперь даже гитары нет.
— Бороться с оружием в руках! Найди себе винтовку, Марко! Бороться так, как борются партизаны Астурии, Каталонии, Галисии. Как борются в Мадриде и Барселоне, в горах Гвадаррамы и Морены. С оружием в руках, Марко. Без борьбы не завоюешь свободы. Думаешь, мой отец стал бы разъезжать по стране, участвовать в корридах, если бы нам не нужны были деньги на оружие? Но я вижу, ты ничего не понимаешь. Ты убит своим горем. Хорошо, что ты любишь отца. Но не только семью должен любить человек. Испанский народ страдает от гнета. Неужели это не трогает тебя? Мне кажется, и отец твой, будь он жив и здоров, не остался бы в стороне.
— Мой отец сражался на мадридском фронте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224