ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— С кем имею честь познакомиться? — спрашивает он, глядя на Элкснитиса.
— С руководителем операции Яном Яновичем Элкснитисом,— отвечает Семенов.— Отныне вы ему подчинены, как говорится, душой и телом.
— Слушаюсь, товарищ Семенов, отвечает по-военному приезжий, затем вежливо кланяется Элкснитису и приятным певучим голосом представляется: — Аким Никитич Черепов, помощник заместителя старшего бухгалтера уезда. Моя семья всегда преданно служила правительству. Отец в конце прошлого столетия был бухгалтером в Новониколаевском банке и уважаемым человеком. Деньги любят честных и преданных людей.
— Это вы хорошо сказали,— усмехается Семенов.— А где сейчас находится ваш уважаемый папаша?
— В четырнадцатом добровольцем ушел на фронт, дослужился до капитана, но в смутное время пропал без вести,— грустным, но по-прежнему певучим голосом говорит Аким Никитич, и в глазах его сверкают слезы.
— Ладно, биографию по дороге доскажешь,— резко обрывает его Ян и командует: — По ко-о-ням!
Семенов выходит проводить отъезжающих. Все усаживаются в сани, и застоявшиеся кони галопом несутся по широкой, занесенной снегом степной дороге. На передних санях запевают:
Вихри враждебные веют над нами, Темные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами — Нас еще судьбы безвестные ждут.
Аким Никитич Черепов не знает слов, но подтягивает мелодию. Когда поющие начинают новый куплет, он, усвоив песню, звучным басом покрывает все голоса:
Но мы поднимем гордо и смело Знамя борьбы за рабочее дело....
— Какой у вас сильный голос! — восхищается Элкс-нитис.— Вы, вероятно, учились?
— Нет, это у меня божий дар,— польщенный похвалой, любуясь своим голосом, певуче отвечает Черепов.— Отец водил меня с младенческих лет по церквам. Сначала я пел в хоре, затем стал солистом. Голос развивал, деньгу зашибал.
— И божью благодать призывал,— иронизирует Элкснитис.— А теперь? Тоже продолжаешь петь в церковном хоре?
— А как же иначе, разве им без меня обойтись? Я обещал как можно скорее вернуться обратно.
Ян сплевывает. О чем с таким пустобрехом говорить? Не успел еще уехать, а уже назад собирается! И добро бы куда-нибудь, а то в церковь... Черт знает что! И так всегда: посылают того, кто самим не нужен.
Аким Никитич не настолько глуп, чтобы не почувствовать раздражение попутчика. Он умолкает, и его певучей речи не слышно до тех пор, пока из вьюжной мглы не начинают вырисовываться рыхлые горбы предгорий Алтая. Тут у него вновь развязывается язык.
Теперь он уже не красуется своим голосом, а говорит совершенно естественно:
— Ян Янович, что за банда здесь орудует?
— Какой-то белогвардейский капитан Зверев.
— А если они нападут на нас?
— Будем драться,— нехотя отвечает Элкснитис.
— Но я же говорил, что не умею стрелять. Ей-богу, никогда не стрелял.
— Тогда пристрелят тебя.
— Меня? Нет, я еще хочу жить. Я хочу поступить в консерваторию, хочу учиться и петь в опере.
Ян смотрит на этого чудака и добродушно говорит:
— Тогда тебе придется стрелять. Ничего не поделаешь, за победу революции надо бороться.
За холмистыми предгорьями начинались могучие Алтайские хребты. Обнаженные южные склоны покрыты толстым слоем снега, северные — заросли темной непроходимой тайгой. До лесничества остается всего верст пятнадцать. Элкснитис дает команду зарядить винтовки.
Черепов вынимает из кармана наган и осматривает его.
— Уже заряжен.— Элкснитис берет оружие и показывает, как с ним обращаться.— Чтобы выстрелить, нужно снять предохранитель, прицелиться и нажать курок.
— Тяжелый, черт! — усмехается Черепов и сует наган за пазуху.
По узкой речной долине отряд поднимается в горы. Здесь ветра нет, но снежный покров еще толще, и лошади вязнут чуть не по брюхо. Их мокрые спины дымятся, с морд хлопьями валит пена. Опустив головы, они с трудом перебирают ногами, изредка оглядываясь и как бы спрашивая, далеко ли еще до цели.
Наконец на краю тайги, на высоком берегу реки, возникает небольшая деревенька. Из труб тянутся вверх синие струйки дыма. В долине царят мир и покой. Лишь в глубине тайги горит гигантский костер. Там, вероятно,
работают лесорубы, которые спиливают стройные высокоствольные ели могучие кедры и лиственницы.
Навстречу приезжим бегут из домов полуодетые, обо рванные дети, с любопытством разглядывают вооруженных людей.
Кто вы? — спрашивает курносый мальчишка.-Зверевцы?
Лучше покажи-ка дом лесничего! — кривит ему Элкснитис.
И вся ватага ребятишек вперед, к дому лес ничего.
Кони останавливаются у жердяной изгороди, на пороге дома появляется седой старик и, бросив тревожный взгляд на приехавших, говорит:
Никого нет дома. Сам уже несколько дней назад выехал на участок.
Элкснитис вылезает из саней, улыбаясь, подает ему руку.
Не бойся, свои. Если нет дома, подождем.
Свои? — недоверчиво спрашивает старик.— Теперь ничего не поймешь, где свои, а где лесные братья. Все одинаково одеты.
— Свои, свои,— успокаивает Элкснитис.— Иди зови пусть принимает подкрепление.
Старик еще колеблется с минуту, затем поворачивается, входит в дом и запирает дверь на засов. Вскоре по глинобитному полу сеней слышатся нерешительные мужские шаги, и в дверях появляется седой мужчина лет пятидесяти, с широкими густыми бровями и усами. Он внимательно оглядывает приезжих и наконец спрашивает:
— Откуда?
Элкснитис подает командировочное удостоверение. Мужчина читает его, возвращает и подает руку:
— Хорошо, что приехали. Жить стало совсем невозможно. Зверевцы три дня пировали с местными кулаками, расстреляли активистов, все разграбили и растащили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
— С руководителем операции Яном Яновичем Элкснитисом,— отвечает Семенов.— Отныне вы ему подчинены, как говорится, душой и телом.
— Слушаюсь, товарищ Семенов, отвечает по-военному приезжий, затем вежливо кланяется Элкснитису и приятным певучим голосом представляется: — Аким Никитич Черепов, помощник заместителя старшего бухгалтера уезда. Моя семья всегда преданно служила правительству. Отец в конце прошлого столетия был бухгалтером в Новониколаевском банке и уважаемым человеком. Деньги любят честных и преданных людей.
— Это вы хорошо сказали,— усмехается Семенов.— А где сейчас находится ваш уважаемый папаша?
— В четырнадцатом добровольцем ушел на фронт, дослужился до капитана, но в смутное время пропал без вести,— грустным, но по-прежнему певучим голосом говорит Аким Никитич, и в глазах его сверкают слезы.
— Ладно, биографию по дороге доскажешь,— резко обрывает его Ян и командует: — По ко-о-ням!
Семенов выходит проводить отъезжающих. Все усаживаются в сани, и застоявшиеся кони галопом несутся по широкой, занесенной снегом степной дороге. На передних санях запевают:
Вихри враждебные веют над нами, Темные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами — Нас еще судьбы безвестные ждут.
Аким Никитич Черепов не знает слов, но подтягивает мелодию. Когда поющие начинают новый куплет, он, усвоив песню, звучным басом покрывает все голоса:
Но мы поднимем гордо и смело Знамя борьбы за рабочее дело....
— Какой у вас сильный голос! — восхищается Элкс-нитис.— Вы, вероятно, учились?
— Нет, это у меня божий дар,— польщенный похвалой, любуясь своим голосом, певуче отвечает Черепов.— Отец водил меня с младенческих лет по церквам. Сначала я пел в хоре, затем стал солистом. Голос развивал, деньгу зашибал.
— И божью благодать призывал,— иронизирует Элкснитис.— А теперь? Тоже продолжаешь петь в церковном хоре?
— А как же иначе, разве им без меня обойтись? Я обещал как можно скорее вернуться обратно.
Ян сплевывает. О чем с таким пустобрехом говорить? Не успел еще уехать, а уже назад собирается! И добро бы куда-нибудь, а то в церковь... Черт знает что! И так всегда: посылают того, кто самим не нужен.
Аким Никитич не настолько глуп, чтобы не почувствовать раздражение попутчика. Он умолкает, и его певучей речи не слышно до тех пор, пока из вьюжной мглы не начинают вырисовываться рыхлые горбы предгорий Алтая. Тут у него вновь развязывается язык.
Теперь он уже не красуется своим голосом, а говорит совершенно естественно:
— Ян Янович, что за банда здесь орудует?
— Какой-то белогвардейский капитан Зверев.
— А если они нападут на нас?
— Будем драться,— нехотя отвечает Элкснитис.
— Но я же говорил, что не умею стрелять. Ей-богу, никогда не стрелял.
— Тогда пристрелят тебя.
— Меня? Нет, я еще хочу жить. Я хочу поступить в консерваторию, хочу учиться и петь в опере.
Ян смотрит на этого чудака и добродушно говорит:
— Тогда тебе придется стрелять. Ничего не поделаешь, за победу революции надо бороться.
За холмистыми предгорьями начинались могучие Алтайские хребты. Обнаженные южные склоны покрыты толстым слоем снега, северные — заросли темной непроходимой тайгой. До лесничества остается всего верст пятнадцать. Элкснитис дает команду зарядить винтовки.
Черепов вынимает из кармана наган и осматривает его.
— Уже заряжен.— Элкснитис берет оружие и показывает, как с ним обращаться.— Чтобы выстрелить, нужно снять предохранитель, прицелиться и нажать курок.
— Тяжелый, черт! — усмехается Черепов и сует наган за пазуху.
По узкой речной долине отряд поднимается в горы. Здесь ветра нет, но снежный покров еще толще, и лошади вязнут чуть не по брюхо. Их мокрые спины дымятся, с морд хлопьями валит пена. Опустив головы, они с трудом перебирают ногами, изредка оглядываясь и как бы спрашивая, далеко ли еще до цели.
Наконец на краю тайги, на высоком берегу реки, возникает небольшая деревенька. Из труб тянутся вверх синие струйки дыма. В долине царят мир и покой. Лишь в глубине тайги горит гигантский костер. Там, вероятно,
работают лесорубы, которые спиливают стройные высокоствольные ели могучие кедры и лиственницы.
Навстречу приезжим бегут из домов полуодетые, обо рванные дети, с любопытством разглядывают вооруженных людей.
Кто вы? — спрашивает курносый мальчишка.-Зверевцы?
Лучше покажи-ка дом лесничего! — кривит ему Элкснитис.
И вся ватага ребятишек вперед, к дому лес ничего.
Кони останавливаются у жердяной изгороди, на пороге дома появляется седой старик и, бросив тревожный взгляд на приехавших, говорит:
Никого нет дома. Сам уже несколько дней назад выехал на участок.
Элкснитис вылезает из саней, улыбаясь, подает ему руку.
Не бойся, свои. Если нет дома, подождем.
Свои? — недоверчиво спрашивает старик.— Теперь ничего не поймешь, где свои, а где лесные братья. Все одинаково одеты.
— Свои, свои,— успокаивает Элкснитис.— Иди зови пусть принимает подкрепление.
Старик еще колеблется с минуту, затем поворачивается, входит в дом и запирает дверь на засов. Вскоре по глинобитному полу сеней слышатся нерешительные мужские шаги, и в дверях появляется седой мужчина лет пятидесяти, с широкими густыми бровями и усами. Он внимательно оглядывает приезжих и наконец спрашивает:
— Откуда?
Элкснитис подает командировочное удостоверение. Мужчина читает его, возвращает и подает руку:
— Хорошо, что приехали. Жить стало совсем невозможно. Зверевцы три дня пировали с местными кулаками, расстреляли активистов, все разграбили и растащили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224