Или вы признаетесь в несовершенство монтажа агрегатов. Пишите...
— О, нет, нет, это жестоко. Прошу три часа,— взмолился шеф-монтажник.
— Никакой жестокости,— поправил его главный инженер и тут же, развернув схему монтажа, объяснил, как и каким путем следует подключить распылители с красной и синей эмалью.— Для поправки потребуется всего полтора часа. Если вы не уложитесь в это время, мы сами сделаем за час.
Через два часа были покрашены три кузова синей, девять красной эмалью.
Так двенадцать первых автомобилей вышли из ворот завода развернутым флагом Российской Федерации. Тот момент Василий Ярцев не забудет до конца жизни: он есидел за рулем синей машины, что была поставлена справа в первой шеренге, и ему казалось: у него в руках не руль, а Древко знамени. Разве забудешь такое! При этом ему каждый раз видится улыбчивое и задумчивое лицо главного инженера, его карие глаза, взгляд то суровый, то мягкий. В нем будто два Артемьевых. Один — добрый, внимательный главный инженер, другой — тоже главный
инженер, но неуживчив с первым, потому непонятен своей загадочной суровостью.
Двойственность виделась Василию Ярцеву всякий раз, когда вел на восточный полигон автомобили, собранные из деталей и узлов родного крутоярского завода. И вдруг, после встречи с девушками-пересмешницами, забылись думы о суровости главного инженера. Обкатав восемь машин из авральной серии на треке, девятую повел на политой в зону «пыток». Теперь его привлекали водоструйная и пыльная камеры.
— Не жалей тальки, дай. сажную пыль,— сказал он. мотористу,—раскинув на спинке кресла свой чистый носовой платок, и подумал: «Наверное, девчатам будет не до смеха, если увидят сажу на платке».
И когда завыли, загудели моторы, когда, казалось, через стены, через стекла кузова начала просачиваться пыль, Ярцев от досады чертыхнулся: «Все-таки мелочный я человек. Девчат устыдить захотел».
Свистит резина колес на роликах камеры, наращивает обороты двигатель. Положено три минуты не сбрасывать газ и не давать сигнал «стоп», если в первую минуту пыль не забьет фильтры двигателя и не перехватит дыхание водителя. «Чихать» двигателю обычно приходится на последней минуте. На этот раз все получилось уже после того, как «пыльная буря» в камере утихомирилась. Василий, не глядя на платочек, повел машину в камеру ливней — под водоструйку не столько для проверки гидроизоляции кузова, сколько для того, чтобы помыть машину ,'и вернуть-ее на площадку чистой, будто она не была в пыльной камере.
Десятая машина так же не дала повода уличить девушек-пересмешниц в том, что они в минувшую ночь допустили огрехи в укладке уплотнителей. Лишь под ковриком передней кабины обозначилась влага. Огрех: лишний.допуск в прорези для рычага тормозной недали. Укладчик гидроизолятора не заметил этого. Там на установке рычагов работают парни...
Выборочная обкатка автомобилей, собранных после вынужденной остановки конвейера, закончилась.. Бригадир обкатчиков должен представить объективки руководству. Сейчас стало ясно, что качественный ритм не сбит. Но. надо ли, спешить с таким выводом к начальству? Может, получиться самообман, за который потом,. после потока рек-
ламаций по «ночной» серии, глаза некуда будет деть со стыда. Нет, не должно случиться такого. Хоть невероятно, но так. И не много ли ты, Василий Ярцев, берешь на себя, не понимая каких-то закономерностей времени? Ведь жизнь учит, убеждает тебя, наглядный урок ты получил и сегодня — нельзя верить только себе. Если не все, то большинство твоих заводчан такие же ревнивые к славе завода, как и ты. Однако попробуй уяснить, почему сегодня не веришь себе. В чем дело?
Перешагивая свежевымытые квадраты заводского паркета, Василий Ярцев забыл свою обиду на девушек. Благо в тот раз они не дали ему и рта раскрыть, будто угадали, зачем он к ним подходил, и разыграли. Пожалуй, и за это надо сказать им спасибо. Они с минуты на минуту должны появиться на своем участке: вторая смена уже у конвейера. Замедли шаг и дождешься. Но задерживаться нельзя — ждет начальник ОТК, и его, вероятно, не первый раз тормошит по телефону главный инженер. Ведь Евгению Артемьеву, в котором уживаются два главных инженера — мягкий и суровый,— тоже надо знать, чем закончилась утренняя пробежка автомобиля по полигону «пыток». Знать, если не для 'доброго настроения, то хотя бы для раздумий вместе с генеральным директором.
Ярцев не ошибся в своих догадках: главный инженер несколько раз звонил начальнику ОТК, а затем, как сказал его помощник, минут десять назад прибыл сюда вместе С главным механиком. Они сидели в кабинете начальника за приставным столиком, беседуя, как показалось Василию, на отвлеченную от вчерашних событий тему.
— Садись, отдохни, соберись с мыслями,— предложил главный инженер Ярцеву, будто знал, какие сомнения мучают испытателя.
Ярцев присел к угловому столику. А главный инженер продолжил фразу, которая была прервана минуту назад:
— ...они уходят от того, к чему мы идем. Можно подумать, научно-техническая революция для нас начало того пути, который уже пройден в Детройте и Турине. С этим можно было бы согласиться, если бы буреломный Октябрь семнадцатого года не избавил нас от того, что они считают главным стимулом развития — от конкуренции между предпринимателями, от права сильных душить слабых. Научно-техническая революция не застала их врасплох. Нет, наоборот, они готовились к ней, не жалели денег на
приобретение патентов, на содержание ученых, изобретав телей, конструкторов, но тот же Генри Форд собирается отказаться от конвейера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65