— Кто свидетель?
— Продавщица с пончиками тут была.
— Я, Сергей... прости, товарищ сержант, разглядеть ничего не успела. Когда он брызнул одному, я запнулась, и пончики рассыпались. Видела, что тех было пятеро. Он еще раз отмахнулся...
— Отмахнулся или брызнул? — милиционер посмотрел на ремень с пряжкой в ладони парня.
— Говорю, отмахнулся,— повторила лоточница и, помолчав, принялась уговаривать сержанта:
— Не вставляй меня, Сережа, в свидетели. Некогда мне, я ничего не видела.
— Пройдемте,— сказал сержант парно,— а ремень пока мне отдайте.
-Вот еще каменюку возьми... А манатки его Снять?
— Потом, как вагон отцепят.
Василий недоуменно посмотрел на лоточницу. Чего она испугалась? Ведь у нее же деньги хотели отнять! Он понял вдруг, что дело могло обернуться весьма круто, если учесть, что вещественных доказательств своей правоты у него не было.
Ребята, с которыми он ехал на строительство автозавода, пытались убедить дежурного по отделению лейтенанта милиции в том, что произошло какое-то недоразумение. Но это не возымело никакого действия. И лишь после того, как проводник ваувнэ приволок в отделение сундук Ярцева, тяжелый, в железных обручах, и сказал, что в нём наверняка свинчатка, чтобы вооружить драчунов на стройке, друзья заулыбались.
- Сейчас вскроем и отыщем при свидетелях, - сказал лейтенант.
Из кабинета начальника отделения вышел хмурый, чем-то взволнованный мужчина лет сорока пяти, в шляпе, на плечах выцветшая армейская плащ-накидка.
— Вот уполномоченный штаба стройки...— представил его лейтенант.— Булан Буланыч, хотите посмотреть, какие гостинцы везут вам на стройку в сундуках?
— За тем и пришел,— ответил Булан Буланыч.
Еще в ЦК комсомола ребятам сказали, что вагон будет встречать в Сызрани некий Булан Буланыч — расторопный, добрый и внимательный человек. Однако сейчас он взглянул на Ярцева с такой подозрительностью, что никто не посмел представиться ему, как было велено.
Вскрыли сундук. Ярцев кивнул проводнику, дескать, смотрите, какая тут «свинчатка для вооружения драчунов». Все удивленно переглянулись, увидев в сундуке, разделенном на две равные части березовой плашкой, аккуратно сложенные инструменты разного назначения. На плашке множество отверстий, выемок и кармашков для отверток, шурупов, болтиков различных калибров, пластинок столярного клея, флакончиков с лаком и политурой, каких-то замысловатых сверл и державок к ним с блестящими головками. На крышке ящика гнездились не менее интересные и, вероятно, очень нужные инструменты столяра-краснодеревщика.
Рубанки, полотна ножовок с фигурными ручками для них, дюжина стамесок и долот, лобзик, коловорот, молотки трех калибров, хомуты, рулетка — в одной половине ящика. В другой — теснились торцовые, рожковые и накидные ключи, отвертки, развертки, дрель, паяльник, сверла по металлу, приспособление для газовой резки и сварки металла, аптечка автомобилиста, набор ниппелей и золотников — все, что необходимо шоферу для ремонта машины.
До окончания десятилетки Василий Ярцев собирался стать столяром. Понимать красоту изделий из древесины учил его отец, известный в Гатчине краснодеревщик, который вместе с другими мастерами восстанавливал и обновлял убранство Павловского дворца, оскверненного гитлеровцами в дни блокады Ленинграда. Сын во всем помогал отцу, и теперь, после его смерти, как богатое наследство, хранил отцовский инструмент и оснастку к инкрустации.
Но с годами у Василия появилась и вторая любовь — автомобиль. За год до призыва в армию Ярцев по предписанию военкомата окончил курсы шоферов и восемь меся-
цев работал на грузовой «летучке» ремонтной автобазы. Регулировка клапанов, замена деталей подвески, рихтовка помятых крыльев — все, вплоть до переборки двигателей, поручал ему механик «летучки». Поэтому сразу же после прибытия в батальон обслуживания главного штаба его, как шофера, умеющего ремонтировать машины, зачислили в отделение ремонтников. Сундук с отцовскими инструментами, которые он взял с собой, стал пополняться оснасткой автомобилиста.
Родственники из Гатчины будто почуяли, что Василий изменяет ремеслу отца, и все чаще и чаще слали письма. Мать писала, что ей трудно жить в доме без сына: крышу надо подремонтировать — стропила подгнивают, отцовский комод рассохся — подкрепить бы его в шпунтах надобно; с деньгами перебои получаются, а соседи ищут мебельщиков за любую плату; в Гатчине открывается новая столярная мастерская, там ждут потомственного краснодеревщика, уже приходили несколько раз, спрашивали, когда вернется из армии сын...
Сестра тоже писала о новой мастерской, о реставрационных работах в музее — в царских опочивальнях Павловского дворца. Она знает толк в этом деле: окончила школу художников-реставраторов по дереву. И в конце каждого письма как бы между делом сообщала, что ее подруга, девушка из соседнего поселка, умница, мастерица-вышивальщица будто давным-давно знает столяра Василия Ярцева...
Служба подходила к концу. Василий собрался ехать в Гатчину, разрешив тем самым конфликт между столяром и автомобилистом в пользу первого. Но в этот момент стало известно, что строительство автомобильного завода на Крутояре объявляется ударной комсомольской стройкой, и с колебаниями — туда или сюда? — было покончено. Василий Ярцев попросил комсорга батальона включить его в список на получение путевки ЦК комсомола на стройку автозавода.
Вместе с ним в список включили еще десять однокашников. Тогда распространялось много слухов о контракте с итальянской фирмой «Фиат», которая, якобы взявшись строить невиданный по мощности завод — шестьсот шестьдесят тысяч легковых автомобилей в год!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65