Уже несколько раз по очереди спали гребцы. А Эрик все стоял и стоял и только рукой показывал, когда надо брать вправо,
когда влево. Он не пил, не ел и только смотрел вниз, на воду, которая чуть виднелась у самого носа. Вдруг он заметил, как появилось какое-то течение. Оно подхватило корабли и понесло все быстрее и быстрее. Гребцы не могли справиться. Течение несло их с нарастающей быстротой. Сразу же лопнули сыромятные пояса, связывающие корабли. Впереди в тумане вдруг мелькнуло что-то темное. Это темное стало расти, расти и превратилось в огромную, торчащую из воды скалу. Эрик в два прыжка перескочил на корму и с нечеловеческой силой повернул руль. Корабль заскрипел и проскочил у самой скалы, сломав, как тоненькие веточки, свои огромные весла-гребли, которые гребцы не успели убрать. Сделал это и следивший за водой Одд, но не хватило сил у старого коршуна. Он только сдвинул руль с места, а повернуть не смог. Ударился его корабль в скалу и разлетелся в мелкие щепки. Пошла вся добыча на дно. Захватил водоворот людей и унес.
Так погиб славный викинг Одд — Отрубленное Ухо.
Наскочили на скалу и другие корабли, следовавшие сзади, и всех их поглотило море. Уцелел только один корабль Эрика. Благополучно вернулся он домой.
Но, узнав, что Эрик вернулся без своих дружин, поднялись оставшиеся его враги. Собрали они огромное войско, и пришлось Эрику бежать из Норвегии.
Оказалась права его мать — Мудрая Ренгильда.
Вскоре в Англии в одном из боев погиб и сам Эрик. Не ушел он счастливым в последний путь на корабле, как подобает викингу, а зарыт в землю как последняя собака. Погубила его жадность. Как седым мохом порастает от времени камень, так тускнеет память о случившемся. Только древние скандинавские саги хранят еще сказание об Эрике — Кровавая Секира.
То было здесь тысячу лет назад.
Была уже глубокая ночь; все мои товарищи спали, когда я кончил читать книгу про Эрика,
ПЕРЕД ПРЫЖКОМ
На следующий день, несмотря на скверную погоду, нам все же удалось улететь. По дороге мы сделали очень короткую остановку и сразу же полетели дальше, У по-
лярных летчиков выработалась привычка использовать малейшую возможность для полета.
Так было и в этот раз. За сутки мы сделали огромный перелет, в несколько тысяч километров. По пути были небольшие остановки. Эти места славятся своими куропатками, поэтому летчики сделали посадку, чтобы угостить нас вкусным обедом из дичи.
Обед нас задержал всего на полтора часа — и снова в полет. Рассвет застал нас над Леной. Эта могучая река спала в своем ледяном уборе. Мы пересекли ее как раз над знаменитым Ленским столбом, — так называют огромную скалу в устье реки. Даже с самолета скала выглядела большой.
Ясным морозным утром прилетели в Тикси. Но и тут мне и геофизику Павлу Конычу Сенько не пришлось долго задержаться. Нас ждал самолет. Это был уже не серебристый «ИЛ», птица-сокол, а лягушатник «ЛИ-2». Лягушатник был на лыжах, для посадки на неподготовленные аэродромы и прямо на лед.
К сожалению, отдохнуть нам так и не удалось. Мы едва успели перегрузиться, как вновь взревели моторы и понесли нас дальше на север, к Новосибирским островам. В доисторическую эпоху, когда климат в Арктике был теплее, в этих местах жило много мамонтов. Их бивни сохранились и до сих пор. Долгое время бивни были предметом промысла, который так и называли: «кость промышлять» — то есть находить бивни, собирать и вывозить для торга. История открытия Новосибирских островов связана с героизмом и бесстрашием русских людей. Первые сведения об этих островах были получены в 1650 году. Из Якутска был послан служивый человек Селиверстов. Ему дали наказ: «Иттить морем на острова и кость промышлять».
История не сохранила имен большинства русских землепроходцев, которые первыми попали на Новосибирские острова. Только развалившиеся зимовья повествуют о том, что здесь издавна были русские люди.
Остров Котельный, куда мы летели, был назван так потому, что во время путешествия промышленника Ляхова в 1770 году один из его спутников забыл на нем медный когел Остальные же острова названы по именам промышленников, которые их впервые посетили.
Мы летели в облаках, — ни земли, ни моря не видно,
только сплошной белый туман. Погода и тут была плохая. Так летели несколько часов. Наконец облачность кончилась и самолет вырвался на простор. Внизу под нами был сначала битый дрейфующий лед, а потом пошел неподвижный лед и берег. Скоро мы сели на лед у одного из Новосибирских островов. Нас встретил начальник авиапорта; звали его: Александр Васильевич. Слово «авиапорт» звучало здесь по-особенному. Главное, что было в этом порту, — несколько пустых бочек из-под бензина и ледяное поле, созданное самой природой.
Александр Васильевич поистине был великаном, обладающим нечеловеческой силой. На нем была меховая шапка, опушенная песцом, меховая куртка, ватные брюки и огромные валенки. Чем-то первобытным, пещерным веяло от этого, очень доброго и милого по характеру человека.
— Бензин привезли? —спросил он штурмана, когда тот открыл дверцу самолета.
— Нет!
— Ну и зря. Заправки нет. Будете сидеть.
— Нам не надо; мы сейчас в обратный рейс на своем. Нам хватит. А вот «науку» принимай.
«Науку», то есть нас, Александр Васильевич встретил радушно. Мы в шутку прозвали его Снежным Человеком. В ту пору начали уже говорить о великанах, живущих в высокогорных районах, — снежных людях.
Наш Снежный Человек попал сюда всего месяц назад для подготовки этой бухты к приему самолетов. Отсюда должен быть начат штурм Севера.
Александр Васильевич пригласил нас в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68