..
Его охватила растерянность. Он смутно видел в темноте, что последние машины уползают в ночь. Только рядом, в соседнем окопе, натужно ревел мотором -Т-55 сержанта Коренюка. «Неужели весь взвод засел?» — Лейтенант ошалело выскочил наверх и побежал по позиции взвода. Танк сержанта Негоды все же вышел из окопа и умчался.
Вернувшись к своей машине, отчаянно крикнул механику Савчуку:
— В чем дело?
— Не берет подъем! — виновато отозвался тот. — Глина скользкая, траки забила...
— А ну попробуй еще раз!
Спустился в танк, включил рацию, со страхом думая, что скажут ему Приходько и Загоров. Докладывать о случившемся не решался, надеясь выбраться, догнать своих. Однако медлил напрасно: новая попытка ниче-
го не дала. Т-55 дергался на отсыревшей глине, съезжал назад. Евгений совсем упал духом. Должно быть, Приходько заметил, что вышла не вся рота. Сделал по радио запрос: кто остался, доложите! Тут Евгений и сообщил, что два его танка не вышли из окопов.
— Ну знаете!.. В бою за такие штучки по шее дают. Немедленно выбирайтесь! — И угрожающе выключил рацию. Помочь засевшему командиру взвода он не мог: рота уже втянулась в овраг.
На Евгения вдруг повеяло фронтовой трибунальской суровостью. Велел Савчуку заглушить напрасно тужав-шийся двигатель (в окопе нечем было дышать от газов), он ощутил тяжесть, словно тело его наполнили не кровью, а ртутью. Подбежал сержант Коренюк.
— Что будем делать, товарищ лейтенант?
— А вы сами не знаете? — напустился на него Евгений, срывая злость. — Немедленно за лопаты — и копать, копать!.. Стойте! Сперва все к моему танку. А мы вас потом на буксире выведем.
Воистину «хорошая мысля приходит опосля». Догадайся он о буксире десятью минутами раньше, пока здесь была машина Негоды, и не свалилось бы на голову горькой напасти. Да и крутости аппарелей можно было убавить еще ночью, когда приходил Анатолий, стоило лишь внять спасительному благоразумию.
«А то спать тебя тянет! Упарился, бедняжка, раскис!» — мысленно сек он себя, глядя, как танкисты торопливо, с запоздалым усердием орудуют лопатами. Сам он светил, держа в руке фонарик.
Через полчаса, когда начался рассвет, его танки вырвались из ловушки. Он дал команду двигаться вперед и торопливо, с замирающим сердцем доложил по радио командиру роты.
«Следуйте на высоту «Длинная»! — передал Приходько.
Едва поднялись на гребень высоты, изрытой мотострелками и уже покинутой ими (танкисты успешно выбили их с занимаемых позиций), Евгений велел Савчуку остановиться. Правее, у куста, стояли танк комбата и «уазик» командира полка.
Лейтенанта ждали с настороженностью.
— Что случилось, Дремин? — холодно спросил Одинцов. Выслушав объяснение, сел в легковую И. укатил.
Напряженный, трепещущий, Евгений повернулся к комбату. Лицо Загорова было негодующим, в гневных румянцах. Он только что выслушал внушение из-за взводного и был вне себя от ярости. Так великолепно все разыграли! Батальон наверняка получил бы высшую оценку. Сам командир полка не скрывает, что маневр проведен блестяще. Как вдруг из-за одного растяпы ставят четверку с минусом...
Не приняв оправданий, с тяжелым сердцем пообещал:
— Ну погоди, ты у меня попляшешь!
— А чего вы меня пугаете? — озлобился вдруг лей-' тенант.
И тут Загороз совершенно вышел из себя.
— А что мне на вас — богу молиться?! Да знаете ли вы, что на фронте я запросто пристрелил бы вас и оставил валяться на этом длинном бугре, как предателя.
Под горячую руку Алексей Петрович не стеснялся в выражениях. Однако выкричавшись, поутих и приказал:
— Следуйте на танках за моей машиной. Будем догонять.
Разгоралось новое утро. Оно было ясным и тихим. Взошедшее вскоре солнце озарило летящие по полю стальные машины. Высветило и осунувшееся под танкошлемом лицо Евгения, его повлажневшие, несчастно мигавшие глаза.
Общежитие встретило застоявшейся духотой. Наверное уборщица не заглядывала в их комнату с тех пор, как они уехали на полигон. Анатолий распахнул настежь окно и двери.
— Аромат здесь еще тот! — проворчал он и повесил в шкаф, тоже дохнувший утробным теплом, плащ-накидку, ремень и фуражку.
Снял с себя амуницию и Евгений. И прямо в мундире повалился на свою койку, облегченно промолвил:
— Наконец-то добрались до цивилизации!
Анатолий тоже прилег и припомнил, как танки ползли по склоку оврага, ощупыаая путь приборами ночного видения. «А все-таки здорово обошли высоту! — не без удовольствия подумал он.— Оборона и ушками не трепыхнула, когда напали сзади».
— Интересно прошли учения.
— Хорошо тебе трепаться — в кармане пятерка,— опечаленно вздохнул Евгений.— А на моем месте и ты скулил бы... Тут танки не вышли из окопол, там Загоров навалился. А на разборе только обо мне и говорили: «За такие штуки на фронте к стенке ставят...» Хоть петлю на шею.
— Ладно, не переживай — пошумят да перестанут. Евгений повернулся на бок, уперся локтем в подушку.
— А тебе Загоров не кажется слишком властным?
— Нет, — ответил Анатолий, подумав. — Горячий — это верно. Так ведь за дело болеет и налаживает его.
— Налаживать можно спокойно, с толком, не так, как делает Загоров. Как он смотрел на меня там, на холме, с деревянным высокомерием! «Да знаете ли вы!..»
— Огневался, ясное дело. А тебе хочется, чтобы улыбался, по головке погладил? Молочка в бутылочке принес да подогрел...
— Перестань глупости пороть! Что я, младенец, что ли?
— Ну не буду,— миролюбиво отозвался Русинов и замолчал, не желая расстраивать друга.
Евгений снова откинулся навзничь. Дремота еще не приходила: слишком утомлен, взволнован и расстроен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104