Хочется отвлечься, разрядиться.
Должно быть, отец не принимал ее извинений. Выражение его лица не изменилось, да и голос был тот же, ворчащий, упрекающий:
— Между прочим, во время твоей сессии я тоже был по горло занят.— Он нашел очки и положил их на томик Чехова: листать книгу ему расхотелось.— Выпуск премьеры, выступления на предприятиях, шефские концерты... Однако выкраивал время и помогал вам. Даже придумал, как тебе лучше писать шпаргалки.— Он вдруг рассмеялся.— В наш век — и шпаргалки! Примитив, которому тысяча лет. И живет! Потомки, видно, охотнее усваивают плохое.
Лену сегодня раздражал наставительный тон,— минуту назад склонная к участливости, она снова смотрела недружелюбно. Он вздохнул и пошел одеваться.
— Хватит и мне дома сидеть,— решила девушка, вставая.— Вот соберусь сейчас и пойду в кино.
Лена была уже в своем любимом платье, когда в прихожей позвонили. Она подумала, что вернулся отец: забытые им очки лежали на столе в гостиной.
— Ох, папа, папа! — Взяла очки и вышла в прихожую. Открыла не спрашивая, кто там.
В дверях, смущенно улыбаясь, стоял Евгений.
— Можно к вам?
В полевой форме, до блеска начищенных хромовых сапогах, он имел бравый вид. Вот только смущение сковывало его. Лена тоже смутилась, растерянно бормоча, показывая очки:
— А я думала, папа вернулся. Он всегда что-нибудь забывает.
Ей хотелось объяснить свою оторопь, и лишь немного погодя она спохватилась:
— Ой!.. Проходите, Женя!
Он повесил в прихожей фуражку и, приглаживая русые, с зачесом на лоб волосы, зашел в комнату, извиняясь:
— Простите, что неожиданно. Прямо с полигона...
— Ничего, у меня нынче день неожиданностей.— Она подала ему стул.— Садитесь!
Евгений машинально опустился, оправил ремень и портупею. Его волновало предстоящее объяснение, волновала близость девушки. Духи ее пахли весенним, солнечным.
— Захотелось повидаться с вами,— сказал он.
— Я рада, что вы вспомнили обо мне... Чем бы угостить вас?
Он протестующе поднял руку.
— Ничего не надо! Только что заходили с шофером в столовую.
— Как хотите.— Лена села на диван, закинула ногу на ногу, отвела рукой назад волосы.— Все равно я плохая хозяйка: то три раза кипячу для чая одну и ту же воду, то еще что-нибудь не так сделаю, а папа ворчит.— Она бросила на гостя вопросительный взгляд.— Ну, рассказывайте, Женя.
— Что же рассказывать?
— Что хотите... О себе для начала.
— О себе — это нескромно.
— Нескромно, если хвалить себя. А вот я недовольна собой, так могу говорить о себе сколько угодно. Хотите, расскажу, как я чуть не провалилась на экзамене из-за шпаргалки?
— Охотно послушаю.— Он слабо улыбнулся: не затем ведь приехал.
«Он ждет, что я отвечу на его признание!» — поняла Лена, и не ошиблась. Евгений жаждал договорить то сокровенное, о чем не договорил тогда, когда она приезжала к ним, и получить определённый ответ: любит или не любит. Он боялся попасть в жалкое положение навязчивого ухажера. Уж лучше поскорее объясниться да покончить с этим. Семь бед — один ответ...
Невыносимо хотелось, чтобы ее глаза с нежностью остановились на его глазах, чтобы она сказала «Да!». Потом он привлечет ее к себе, и ее губы ответят на поцелуй. Он так мечтал об этом в дороге! А еще намерен Был поделиться тем, что с ним недавно случилось и что он решил в минувшую, почти бессонную ночь. Как ему казалось, его положение на службе сделалось невыносимым. Не пора ли подумать о приобретении иной профессии?.. Ему больше некому сказать об этом. Одна Лена способна понять задушевные интересы его жизни. Ее любовь — теперь единственная опора для него.
Евгению все нравилось в ней: и лицо, и голос, и фигура, и то, как она отводит назад волосы, и то, во что она одета. Всю ее боготворил он...
Лена рассказывала об экзаменах. Он слушал е внимательно, восхищенно. Скованность его понемногу проходила, и он уже дал волю своему воображению. Какая у нее непостижимая улыбка! Хоть пиши вторую Джоконду...»
— Как видите, у меня есть причина быть недовольной собой,— закончила девушка, и вдруг спросила: — А вы себя любите?
— Очень! — удачно отшутился он. Она пристально глянула на него.
— А как там поживает Русинов и как его здоровье?
— Здоровье у Тольки огнеупорное.
— Разве он не мог приехать с вами?
— Среди недели с полигона не так-то просто вырваться.
— Как же вам удалось?
— Совершенно случайно. Кому-то надо было съездить за новыми фильмами на кинобазу. Послали меня...
— А почему вы решили заехать к нам? Он улыбнулся.
— Чтобы посмотреть на вас.
— И что-то рассказать?
— Может быть...
Лене надоело задавать вопросы. Скучно-то как!.. Сегодня Евгений раздражал ее.
— Может, может,— с тенью неудовольствия молвило она.— Ничего не говорите, все равно соврете, как Анатолий. Он полчаса назад звонил и сказал, что у вас ангина.
Она видела, как недоуменно вскинулись его глаза, и несколько смягчила тон.
— Только нет, врать вы не умеете. Простите... Но и Анатолий не мог говорить так без причины. Что же случилось?
«Неужели он все выболтал ей? — насупился Евгений, и у него шевельнулось недоброе чувство к товарищу.— Ну и пусть! Говорят, чему бывать, того не миновать».
— Никакой трагедии не произошло,— осторожно начал он.— А случилось то, что и должно было случиться. Я убедился, как говорит Борис Петрович, что служба в армии — не мое амплуа.
Лена смотрела на него удивленно, разочарованно.
— То есть?..
— То есть, я намерен просить отставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104