До прихода Мухаррамы у стола за шахматами сидели ака Махсум и Исмаил Эфенди: свое прозвище «эфенди», что означает по-турецки «господин», он получил после возвращения из Турции, где заканчивал образование. Хозяин дома с интересом следил за партией. Это был очень смуглый, хорошо одетый мужчина, с густыми бровями и аккуратно подстриженной бородой.
Друзья собрались час тому назад. Взволнованный Исмаил Эфенди рассказал, что ему сообщили неприятные новости: кушбеги и верховный судья очень резко отзывались о джадидах, называли их кяфирами, а дела их противными шариату. Будто бы решено закрыть джадидские школы, а самих джадидов и всех, кто имеет хоть какое-нибудь к ним отношение, арестовать и даже казнить..,
— От кого вы это узнали? — недоверчиво спросил Камоледдин.
— От моей жены,— ответил Эфенди и, заметив усмешку на губах друга, добавил: — Она дружит с женой Замонбека, а тот, вы сами знаете, близкий эмиру человек.
— Но ведь сам кушбеги поддержал новометодные школы? Да и ака Махсум не слышал ничего подозрительного, а ведь он в хороших отношениях с зятем казикалона, и тот обычно ему о новостях рассказывает.
— Да, рассказывает, но только после того, как они произойдут,— передернул плечами Эфенди,— а нам надо предупреждать события.
— Что это он сегодня молчит? — недовольно заметил Камоледдин. Но ака Махсум не заставил себя ждать и стал выкладывать новости:
— Войска генерала Макензена столкнулись с русскими - главнокомандующий турецкими войсками Энвербек взял в плен тысячу болгар. В Японии сильное землетрясение, много жертв и разрушений... Ну, что еще?
— Хватит, хватит,— перебил его Камоледдин.— Нас интересуют новости внутреннего, так сказать, порядка.
Что происходит в нашей благородной Бухаре? Нет ли у вас новостей из Арка, из дворца нашего высочайшего повелителя? Исмаил Эфенди принес довольно неприятное известие: в Арке усиливаются антиджадидские настроения.
— Надо срочно что-то предпринимать,— добавил Эфенди.
— Сначала надо проверить, насколько это известие верно. Мне лично кажется сомнительным, что кушбеги и казикалон могли хоть в чем-нибудь найти общий язык.
— Но что же нам делать? — нетерпеливо перебил его Камоледдин Махдум.— Я уверен, что слухи эти не случайны. Дыма без огня не бывает. А огонь надо загасить прежде, чем он успеет разгореться.
— Плохо, что мы ничего не знаем о делах и планах наших противников,— протянул Эфенди.
— Да, это наше слабое место,— сказал ака Махсум.—Сидим, как мыши в норе, всего и всех боимся. Даже Мухаррама — владелица бани Кунджак — больше нас знает, что делается во дворце.
— А это мысль! — перебил Камоледдин.— Вы назвали Мухарраму. Ведь мы можем через нее узнать все, что нас интересует.
— Вы с ней близко знакомы?
— Это же моя кормилица, она была у нас в доме как родная. А когда скончался старый казикалон, новый казий, назначенный на его место, хотел отнять у Мухаррамы ее баню. Отцу моему покойному стоило немало труда уладить это дело и отстоять Мухарраму. Старуха помнит добро и очень предана мне. А что, если позвать ее сюда и порасспросить?
— Это было бы неплохо,— обрадовался ака Махсум.
— Что вы, господа, как это будет выглядеть,— запротестовал Исма-ил,— пригласить сюда к нам какую-то женщину.
— А вы не бойтесь, ничего страшного не произойдет,— засмеялся ака Махсум.— Насколько я ее знаю, она не болтунья и прекрасно может сохранить нашу тайну. Да и незачем посвящать ее во все наши дела.
— Мухаррама вообще в курсе моих дел,— сказал Камоледдин,— она очень умна, и я часто советуюсь с ней.
— Ну что ж, господа, тогда я не возражаю,— согласился Исмаил Эфенди.
Вот тогда-то и послал Камоледдин за Мухаррамой Гарч.
Приход гостьи отвлек друзей от шахмат. Посыпались обычные вопросы о здоровье, о жизни, о делах. Мухаррама сердечно приветствовала мужчин и, сев у стола, тяжело перевела дыхание.
— Ну и надымили вы тут своим кальяном, дышать нечем.
— Это не кальян,— иронически заметил ака Махсум,— а волшебный дым ароматнейших турецких сигар нашего уважаемого друга Эфенди.
— Да уж ясно, турецкие сигары не чета вашему кальяну,— пробормотал Эфенди.
— О, в этом никто не сомневается,— примиряюще сказал хозяин дома,— но сестрица не привыкла к дыму. Мулло Шараф, откройте-ка форточку.
Козлобородый тотчас выполнил приказание. Камоледдин стал усиленно угощать Мухарраму расставленными на дастархане сластями.
— Ну, Махдум, расскажите сестрице, зачем мы ее сюда пригласили,— попросил ака Махсум.
Камоледдин, не зная, видно, с чего начать, старательно возился с чайником: сначала поставил его на край стола и прикрыл стеганой подушкой, потом снял подушку, положил ее рядом и на нее поставил чайник. Наконец налил в пиалу чай и протянул ее Мухарраме.
— Давно я не видел вас, сестрица, и не имел счастья насладиться беседой с вами,— собравшись с духом, начал он.— Вот и решил сегодня просить вас посетить мой скромный дом...
— Ближе к делу, Махдум, ближе к делу,— не выдержал ака Махсум.
Нетерпеливый возглас ака Махсума подстегнул Камоледдина.
— Дело в том, сестрица, что мы хотели с вами посоветоваться насчет новых школ. Ну, вы, наверное, слышали, их еще называют джадид-скими.
— - Помилуйте, Махдум-джан, кто я такая, чтобы вести со мной такие серьезные разговоры? Вы со мной о банях посоветуйтесь, о красивых
девушках, о том, как устроить той, вот здесь я не ударю в грязь лицом, а о школах...
— Это все так,— прервал ее Камоледдин,— но мы знаем, что вы из тех, кто широко открывает сердце всему новому, всегда готовы сделать доброе дело, всегда готовы помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139