Если бы вы вернули деньги, я бы так рассердился, что и не приехал бы к вам.
Фируза подала яичницу, но не успели все приняться за еду, как послышался стук в дверь. Асо пошел открывать и долго не возвращался. Фируза вышла за ним. Они вернулись, когда яичница уже совсем остыла, оба были расстроены.
— Это приходили от Магфират,— ответил Асо на вопрос Хайдаркула,— неприятности... Ну да ладно, ешьте, пожалуйста, не беспокойтесь.
Только после того, как Фируза унесла пустое блюдо, Хайдаркул снова спросил:
— А все-таки что случилось?
Чем вы так расстроены?
— Все из-за дома,— неохотно ответил Асо.— Вы же знаете, что дом достался в наследство Магфират. Впрочем, эту хибару и домом-то нельзя назвать, гниль одна. Если бы я не ремонтировал его, не поддерживал, он бы уж давно развалился, а сейчас она прислала человека сказать, чтобы мы отсюда убирались, дом нужен ей самой.
— А что Фируза?
— Она им сказала: «Пойдите, передайте вашей хозяйке, что пусть дом свалится ей на голову! Завтра мы его освободим». А я, признаться, и ума не приложу, куда нам перебраться.
Хайдаркул опустил голову, задумался. В комнату вернулась Фируза. Заметив, что гость опечален, она сердито посмотрела на мужа.
— Я так и знала. Да вы не огорчайтесь, дядюшка, ничего страшного, эти скандалы с Магфират не первый день и не последний. Это началось давно, а кончится, наверно, только с ее смертью. Ничего, не пропадем, на улице не останемся.
— Верно, дочка, верно,— сказал Хайдаркул.— Мы не пропадем, если будем держаться друг за друга.
— Да, сегодня они уже так и сделали, жены бедняков. Расскажи, Фируза,— попросил Асо.
— У Магфират, наверное, до сих пор спина чешется,— засмеялась Фируза и рассказала о скандале, который разыгрался на кладбище.— Жены бедняков все взяли мою сторону. Ну и попало же ей! Если люди действуют дружно, то перед ними никто не устоит.
— Правильно, доченька,— улыбнулся Хайдаркул.— Ты поняла самое главное — дружно. В этом-то сейчас все дело...
— Я схожу сегодня к Оймулло, там у них пустует балахана, я уверена, они будут рады, если мы туда переберемся.
Настроение у всех снова поднялось, и разговор продолжался...
Перед вечерним намазом Фируза надела паранджу, закрыла лицо сеткой и вышла за ворота.
На их обычно тихой улочке сейчас было тесно от людей. Дойдя до дома Нусратулло, она сообразила в чем дело. У двора аксакала, сложив на животе руки, в два ряда стояли мужчины — родственники, знакомые, друзья покойного. Женщины, по обычаю, сворачивали в сторону и шли другой улицей. Но Фируза торопилась, обходить было далеко, и она пошла напрямик. Мужчины с возмущением смотрели на женщину, легкомысленно попиравшую старинный обычай. Но момент для скандала был неподходящий; и никто не сказал ни слова.
Фируза прошла мимо дома аксакала, свернула в другой переулок, один из мужчин, стоявший до того в воротах, пошел за ней. В конце квартала Фируза свернула на другую улицу, мужчина продолжал идти следом. Улица в тот час была пустынна.
— Как вы быстро идете, душенька, да будет ваш путь счастлив и благословен. За вами не угнаться...
Фируза ускорила шаги.
— Подождите, не торопитесь так. Я вас сразу узнал, ведь я давно по вас вздыхаю. Да постойте же минутку, послушайте.
Мужчина обогнал ее и преградил дорогу.
— Не упрямьтесь, выслушайте хоть разок несчастного влюбленного.
Фируза подняла глаза и сквозь сетку с возмущением посмотрела на нахала. Это был высоченный, уродливый мужчина. По-видимому, чтобы казаться моложе своих лет, он коротко стриг усы и бороду, в которых густо блестела седина. На нем был легкий халат без подкладки, а сверху — поношенный шелковый халат, непристойно распахнутый на груди; один конец серой чалмы свисал над ухом.
Фирузе показалось, что она где-то уже видела этого урода, но где и когда — не могла вспомнить.
— Пожалуйста, пойдемте со мной в переулок,— настойчиво повторил мужчина.
— А ну, убирайся отсюда, свинья! — крикнула Фируза, взбешенная таким нахальством.— Что, как минарет, стал на дороге?
— Тише, тише,— не двигаясь с места, продолжал мужчина.— Не кипятись так, моя красавица.
— Дай пройти, неверный! Ты думаешь, город без власти, а улица без прохожих? Думаешь, на тебя управы не найдется?
— А ты не ори, самой хуже будет Да не бойся, я тебя не съем. Зайдем на минутку в переулок, а там — воля твоя.
— Ну нет, и здесь воля моя. Прочь с дороги, пакостник!
В это время из переулка вышел Таго. Услышав последние слова Фирузы, он подошел ближе.
— Эй, племяш,— окликнул он незнакомца.— Да это, никак, старый знакомый. Ну, почтеннейшей Курбан, так у вас плешь и не заросла?
Мужчина зло посмотрел на Таго, повернулся и быстро ушел.
— Так это и есть Кали Курбан, охранник миршаба! - все еще дрожа от злости и нервного возбуждения, воскликнула Фируза. Завтра же пойду к кушбеги и скажу, что из-за этого негодяя по улице нельзя ходить.
— Да пусть его черт заберет, племянница!
— Как хорошо, что ты подоспел, Таго. Проводи меня, пожалуйста, к Оймулло.
— Э, да вы, оказывается, меня знаете! — удивился Таю - Кто вы? Фируза приподняла сетку.
— Так это вы, Фируза-апа? Бедняжка, как вас этот плешивый напугал! Но ничего, все кончилось благополучно. Пойдемте, я провожу вас.
Таго, который едва доставал Фирузе до плеча, вышагивал рядом с ней, гордый, по-молодецки закинув на плечо полу халата, закрыв по примеру щеголей воротником подбородок. Он явно юрдился своей ролью защитника женщины.
— Пусть будет проклят отец этого бездельника,— продолжала негодовать Фируза.— Его обязанность — охранять покой и честь людей, а вместо этого он безобразничает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139