Скоро Эфенди лежал на земле, избиваемый разъяренной толпой. Его бы забили до смерти, но толпу удержал все тот же мулла:
— Подождите, братья, не убивайте его. Его надо отвести в Арк, там он получит по заслугам.
И толпа потащила окровавленного и избитого Эфенди в Арк. Вернувшись домой, Асо рассказал Хайдаркулу о бесславном конце Эфенди.
— Да, все это результат слепой веры джадидов в благородство его высочества,— сказал Хайдаркул.— Но среди них есть и нужные нам люди, надо их спасти.
— Я сделаю все, что прикажете,— ответил Асо.
— Не печалься.— Хайдаркул похлопал Асо по плечу.— Ночь не может быть вечной, наступит и ясный день.
Весенним утром 1918 года на центральных улицах Бухары, особенно на тех, которые идут от Самаркандских ворот к Регистану, было людно и шумно. Шли учащиеся медресе, ишаны, баи, муллы, торговцы, повсюду виднелись головы в белых чалмах. На площади Регистан негде было упасть иголке, даже крыши медресе Дарушшифа и мечети Иоянда были усыпаны людьми. С утра ждали приезда эмира.
Не раз уже на площади появлялись всадники, посвистом нагаек разгоняя людей и громко возвещая:
Дорогу, дорогу! Его высочество эмир едут, его высочество эмир! Человеческое море колыхалось, головы поворачивались к дороге. Толпа глухо гудела, медленно расступалась. Но проходили минуты, а эмира не было видно.
Приближался полдень, а эмир так еще и не появился. То и дело по площади проезжали военачальники. Спешившись у мощеного подъезда, они поднимались к воротам Арка, где уже собралось много вельмож в белых чалмах, с золотыми поясами.
Хайдаркул и Асо тоже были на площади.
Хайдаркул одет деревенским франтом — желтый бекасабовый халат в узкую полоску, на голове -- серая чалма с опущенным концом. На Асо обычная одежда водоноса: пестрядинный халат, подпоясанный простой повязкой, и вытертая черная бархатная тюбетейка.
Они медленно пробирались через толпу от мечети Иоянда к Арку. Наконец им удалось пробиться к воротам мечети. Здесь они нашли того, кто им был нужен,— водоноса Джуру, возившего воду к гарему. Джура помогал есаулам наводить порядок, оттесняя людей к стене, чтобы очистить проход к Арку. Асо окликнул его.
— Ты еще повезешь сегодня воду в Арк?
— Вот проедет эмир, дорога освободится, тогда и повезем.
— Давай-ка отойдем в сторону, поговорить надо. Они зашли в мечеть
— Сегодня ночью стражники кушбеги забрали у нашего соседа, старосты водоносов, единственную дочь,— рассказывал Асо.— Кушбеги на тое, как водится, преподнесет эмиру подарки, а девушку, видно, прибережет к вечеру. Старик от горя совсем голову потерял. Ты уж помоги, друг, передай это письмо Фирузе.
— С радостью, братец,— сказал Джура, беря у Хайдаркула сложенное вчетверо письмо.— Постараюсь сделать все что могу. Да вы не беспокойтесь. Если ее привели только вчера, то сегодня еще показывать не будут. Сначала ее посмотрит Пошшобиби, и только если ей понравится, девушку начнут готовить, будут учить. На это уйдет не меньше недели.
— Только смотри, братец, будь осторожен,— попросил Асо.— Береги письмо да передай его так, чтобы никто не заметил.
Они вернулись на площадь.
Волнение и шум в толпе увеличились. На этот раз эмир действительно приближался к Регистану.
Есаулы и стражники кушбеги оттеснили людей и очистили дорогу. Появился отряд пехоты, вооруженный английскими винтовками. Промаршировав через площадь, солдаты разделились на две части и встали по обеим сторонам проезда. Затем по двое прошли стремянные в старинных костюмах, с островерхими шапками. На ногах у них мелодично позвякивали колокольчики. За ними пять или шесть специальных стремянных вели в поводу лошадей, покрытых позолоченными попонами и драгоценной сбруей, с нарядными султанами на головах.
И наконец на белом коне показался сам эмир. Поверх белой чалмы, надвинутой по самые брови, возвышалась золотая корона, ярко блестел на солнце шитый золотом халат, на ногах парчовые сапоги. В правой руке он держал узду, а на левой висел хлыст. Этой же левой рукой он все время оглаживал черную, по-особому подстриженную бороду. Поглядывая по сторонам, эмир легким кивком головы отвечал на приветствия мулл и вельмож.
У правого стремени эмира шел кушбеги в бархатном, шитом золотом халате и белой чалме, у левого — его сын, молодой человек лет двадцати — двадцати пяти в парчовом халате. За ними, по обеим сторонам, шли стремянные и вельможи. Шествие замыкал отряд воинов.
Знатные жители Бухары громкими криками приветствовали эмира, некоторые в припадке верноподданнических чувств бросались коню под ноги, и стремянные вынуждены были оттаскивать их с дороги.
— Собаки проклятые, подлипалы,— проворчал Хайдаркул.— Ты видишь английских офицеров? — спросил он у Асо.— Вот, смотри.— И он показал на двух военных, стоявших у подъезда к Арку и отдававших какие-то приказания.— Видишь, длинные, на русских похожи...
— Да, да, теперь вижу... А что они здесь делают?
— Обучают наших.
На площадь вышли военные музыканты, и воздух огласили звуки кар-плев, барабанов и зурн. Затем церемониальным маршем прошла пехота. После военного парада люди начали расходиться, и скоро площадь опустела. По пути домой Хайдаркул объяснял Асо:
Англичане давно зарятся на нашу землю, им очень хотелось бы прибрать нас к своим рукам, как Индию. Смирнов говорил, что им и нашей Бухары мало, они тянут руки и к Баку, и к Ашхабаду.
Зачем же эмир принимает их помощь?
— Эмир, подобно тонущему, готов ухватиться за любую соломинку. Он даже у афганского эмира просил помощи. Сейчас в его войсках и турки, и афганцы, и англичане, и бывшие царские слуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139