ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..
Бибиробия видела все это, но думала только о своей беде, своя боль мучила ее. Она ждала прихода аксакала, измучилась, истомилась. Наконец, уже в полдень, не в силах больше терпеть, она пошла к аксакалу домой. Жена аксакала сказала ей, что он с утра ушел на свадьбу. Бибиробия пошла туда, нашла аксакала у котла с пловом и сказала ему, что с утра ждала его у казиханы. Аксакал ей ответил, что он рано-рано, еще до нее, побывал в казихане, видел господина судью и тот сказал ему, что Гани-джан-байбача уехал смотреть своих овец и надо подождать его возвращения.
Да, аксакал, имам, судья и сам Гани-джан-байбача могли и подождать, но мать не может ждать, когда ее ребенок томится взаперти и впереди подстерегает опасность. Бибиробия ничего не ответила аксакалу, побежала назад в казихану и, не говоря ни слова, прошла во двор, но привратник и стражники не пустили ее к дочери, вытолкали на улицу. Бибиробия подняла такой крик, что сам судья вышел из дома и приказал связать ее и увести домой. Не обращая внимания на крики несчастной женщины, стражники исполнили приказ.
До вечера пролежала она, связанная, у себя дома. Некому было подать ей воды — промочить пересохшее горло. Только поздно вечером соседка, которая служила у какого-то бая, вернувшись домой, зашла к Гжбиробии, ужаснулась, найдя ее в таком состоянии, тотчас развязала ее, дала напиться. Горько плача, Бибиробия поведала соседке о своем несчастье. Та утешала ее как могла, говорила, что бог хранит своих рабов, он по допустит, чтобы Гани-джан взял ее дочь и увез с собой. Если баю нужна девушка, зачем ее везти из Каракуля? Ведь в Бухаре их тысячи... II она принялась рассказывать всякие истории из своей жизни и из жизни соседей. Слушая ее, Бибиробия немножко рассеялась. Легла в постель и уснула. Вернувшись домой, соседка со слезами на глазах рассказала мужу про беду Бибиробии. Муж ее служил стражником у раиса, оказалось, он сам видел, как Гани-джан-байбача после полудня уехал в Бухару, взяв с собой трех мальчиков-пастушат и девушку.
Наутро Бибиробия пошла к аксакалу и вместе с ним в казихану. На этот раз ни стражники, ни привратник ее не остановили. Когда аксакал и Бибиробия подошли к казихане, судья сам выглянул из окна и спросил, на что они жалуются. Аксакал ответил, что он пришел по делу Бибиробии, чтобы быть посредником между ней и Гани-джан-байбачой. Судья отвечал, что, к великому его сожалению, Гани-джан-байбача вчера вечером со всеми своими слугами уехал в Бухару и дочь Бибиробии он тоже взял с собой, потому что она сама об этом просила. Она сказала, что хочет поехать в Бухару, найти там своего отца, покончить тяжбу с баем и вместе с Хайдаркулом вернуться в родной дом.
Отчаянию матери не было границ, она не поверила ни одному слову судьи, ворвалась во двор судьи, бросилась туда, где была ее дочь, и увидела, что каморка пуста. Она кинулась к служанкам, к жене судьи, к его дочерям, умоляла их, проклинала, просила сказать, где ее дочь. Все в один голос уверяли ее, что Савсан уехала с баем по своей собственной воле. Но мать никому не верила, плакала, била себя в грудь, потом выбежала на улицу и, увидев аксакала, который только что проводил судью на базар, схватила его за ворот.
— Найди мне мою дочь! — кричала она.— Ты тоже в сговоре с судьей, оба вы отдали мое единственное дитя этому бесчеловечному баю! Верни мне дочь! С кого мне спрашивать, как не с тебя?
Аксакал, сильный, крупный мужчина, оторвал от себя худенькую Бибиробию, как ребенка, отвел в сторону и тихо сказал:
— Не шуми, Бибиробия! Дело слажено судьей, а не мной. Он обманул и тебя и меня и отправил девушку в Бухару. Теперь уж делать нечего.
Надо смириться.
Вечером того же дня, когда судья со своими стражниками возвращался с базара, уже около самой казиханы женщина схватила за поводья его коня. Это была Бибиробия. Она требовала, чтобы он вернул ей дочь. Благородный конь-иноходец нетерпеливо тряс головой, раскачивая женщину из стороны в сторону. Судья выругался, хлестнул женщину плетью и погнал коня. Выпустив из рук поводья, она свалилась на дорогу...
В огромном доме Гани-джан-байбачи в Бухаре Савсан чувствовала себя совсем одинокой, хотя там было много женщин — жены бая, его дочь, служанки. Днем она должна была работать на кухне, убирать двор, а по ночам, забившись в угол своей каморки, заливалась слезами и засыпала плача. Утром, после тяжелого сна, полного страшных видений, она с трудом поднималась и принималась за работу.
Уже двадцать дней прошло с тех пор, как она попала в дом бая, а у нее не было никаких вестей об отце с матерью. Гани-джан-байбача иногда появлялся в ичкари, смотрел, как она работает, утешал ее, говоря, что Хайдаркула не нынче-завтра найдут, а когда он отыщется, бай, ради нее, ради Савсан, простит его и отошлет их вместе в Каракуль. Савсан слушала его и не верила. Всей душой, всеми мыслями она была со своей матерью, которая, наверное, после разлуки с дочерью совсем потеряла разум.
Жены ревновали бая к Савсан. Дочь бая каждый день, под каким-нибудь предлогом зазвав ее к себе, била, колотила и приговаривала: пусть не гордится своей красотой, и совсем она, Савсан, не красавица, никому она не нужна, черная негритянка. Пожилые служанки, болтая между собой по ночам, смеялись над ней, называли ее младшей хозяйкой, завидовали ее красоте и молодости и вздыхали, что их жизнь прошла и они увяли, не узнав радости... а то раньше ведь и они могли бы понравиться красивому, статному байбаче. Одна из служанок, грубая и злая на язык, как-то даже прямо сказала Савсан, чтобы она не хмурилась, не отворачивалась, когда приходит бай, а лучше бы приманивала, завлекала его, тогда и жизнь у нее будет царская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Бибиробия видела все это, но думала только о своей беде, своя боль мучила ее. Она ждала прихода аксакала, измучилась, истомилась. Наконец, уже в полдень, не в силах больше терпеть, она пошла к аксакалу домой. Жена аксакала сказала ей, что он с утра ушел на свадьбу. Бибиробия пошла туда, нашла аксакала у котла с пловом и сказала ему, что с утра ждала его у казиханы. Аксакал ей ответил, что он рано-рано, еще до нее, побывал в казихане, видел господина судью и тот сказал ему, что Гани-джан-байбача уехал смотреть своих овец и надо подождать его возвращения.
Да, аксакал, имам, судья и сам Гани-джан-байбача могли и подождать, но мать не может ждать, когда ее ребенок томится взаперти и впереди подстерегает опасность. Бибиробия ничего не ответила аксакалу, побежала назад в казихану и, не говоря ни слова, прошла во двор, но привратник и стражники не пустили ее к дочери, вытолкали на улицу. Бибиробия подняла такой крик, что сам судья вышел из дома и приказал связать ее и увести домой. Не обращая внимания на крики несчастной женщины, стражники исполнили приказ.
До вечера пролежала она, связанная, у себя дома. Некому было подать ей воды — промочить пересохшее горло. Только поздно вечером соседка, которая служила у какого-то бая, вернувшись домой, зашла к Гжбиробии, ужаснулась, найдя ее в таком состоянии, тотчас развязала ее, дала напиться. Горько плача, Бибиробия поведала соседке о своем несчастье. Та утешала ее как могла, говорила, что бог хранит своих рабов, он по допустит, чтобы Гани-джан взял ее дочь и увез с собой. Если баю нужна девушка, зачем ее везти из Каракуля? Ведь в Бухаре их тысячи... II она принялась рассказывать всякие истории из своей жизни и из жизни соседей. Слушая ее, Бибиробия немножко рассеялась. Легла в постель и уснула. Вернувшись домой, соседка со слезами на глазах рассказала мужу про беду Бибиробии. Муж ее служил стражником у раиса, оказалось, он сам видел, как Гани-джан-байбача после полудня уехал в Бухару, взяв с собой трех мальчиков-пастушат и девушку.
Наутро Бибиробия пошла к аксакалу и вместе с ним в казихану. На этот раз ни стражники, ни привратник ее не остановили. Когда аксакал и Бибиробия подошли к казихане, судья сам выглянул из окна и спросил, на что они жалуются. Аксакал ответил, что он пришел по делу Бибиробии, чтобы быть посредником между ней и Гани-джан-байбачой. Судья отвечал, что, к великому его сожалению, Гани-джан-байбача вчера вечером со всеми своими слугами уехал в Бухару и дочь Бибиробии он тоже взял с собой, потому что она сама об этом просила. Она сказала, что хочет поехать в Бухару, найти там своего отца, покончить тяжбу с баем и вместе с Хайдаркулом вернуться в родной дом.
Отчаянию матери не было границ, она не поверила ни одному слову судьи, ворвалась во двор судьи, бросилась туда, где была ее дочь, и увидела, что каморка пуста. Она кинулась к служанкам, к жене судьи, к его дочерям, умоляла их, проклинала, просила сказать, где ее дочь. Все в один голос уверяли ее, что Савсан уехала с баем по своей собственной воле. Но мать никому не верила, плакала, била себя в грудь, потом выбежала на улицу и, увидев аксакала, который только что проводил судью на базар, схватила его за ворот.
— Найди мне мою дочь! — кричала она.— Ты тоже в сговоре с судьей, оба вы отдали мое единственное дитя этому бесчеловечному баю! Верни мне дочь! С кого мне спрашивать, как не с тебя?
Аксакал, сильный, крупный мужчина, оторвал от себя худенькую Бибиробию, как ребенка, отвел в сторону и тихо сказал:
— Не шуми, Бибиробия! Дело слажено судьей, а не мной. Он обманул и тебя и меня и отправил девушку в Бухару. Теперь уж делать нечего.
Надо смириться.
Вечером того же дня, когда судья со своими стражниками возвращался с базара, уже около самой казиханы женщина схватила за поводья его коня. Это была Бибиробия. Она требовала, чтобы он вернул ей дочь. Благородный конь-иноходец нетерпеливо тряс головой, раскачивая женщину из стороны в сторону. Судья выругался, хлестнул женщину плетью и погнал коня. Выпустив из рук поводья, она свалилась на дорогу...
В огромном доме Гани-джан-байбачи в Бухаре Савсан чувствовала себя совсем одинокой, хотя там было много женщин — жены бая, его дочь, служанки. Днем она должна была работать на кухне, убирать двор, а по ночам, забившись в угол своей каморки, заливалась слезами и засыпала плача. Утром, после тяжелого сна, полного страшных видений, она с трудом поднималась и принималась за работу.
Уже двадцать дней прошло с тех пор, как она попала в дом бая, а у нее не было никаких вестей об отце с матерью. Гани-джан-байбача иногда появлялся в ичкари, смотрел, как она работает, утешал ее, говоря, что Хайдаркула не нынче-завтра найдут, а когда он отыщется, бай, ради нее, ради Савсан, простит его и отошлет их вместе в Каракуль. Савсан слушала его и не верила. Всей душой, всеми мыслями она была со своей матерью, которая, наверное, после разлуки с дочерью совсем потеряла разум.
Жены ревновали бая к Савсан. Дочь бая каждый день, под каким-нибудь предлогом зазвав ее к себе, била, колотила и приговаривала: пусть не гордится своей красотой, и совсем она, Савсан, не красавица, никому она не нужна, черная негритянка. Пожилые служанки, болтая между собой по ночам, смеялись над ней, называли ее младшей хозяйкой, завидовали ее красоте и молодости и вздыхали, что их жизнь прошла и они увяли, не узнав радости... а то раньше ведь и они могли бы понравиться красивому, статному байбаче. Одна из служанок, грубая и злая на язык, как-то даже прямо сказала Савсан, чтобы она не хмурилась, не отворачивалась, когда приходит бай, а лучше бы приманивала, завлекала его, тогда и жизнь у нее будет царская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139