— Прикажи Асо сегодня же пойти и повесить замок на воротах. Как вернется Абдулла из Гиждувана, пусть отдаст ему ключ.
— Все скажу, хозяин!
Служанка вышла. Магфират взяла бутылочку с лекарством, стоявшую у изголовья бая, налила в пиалу и дала ему выпить, приподняв голову с подушки.
— Выпьете вина? — спросила она.
— Дайте.
Магфират принесла четырехгранную бутылку, налила вина в две пиалы, одну подала баю, другую выпила сама.
— Уф-ф! — воскликнула она, поморщившись.— Настоящая отрава! Хоть и приготовленное недавно домашним способом, вино было довольно крепкое.
— Зато лечит...
Слова лекаря приободрили бая, он поверил в скорое выздоровление и повеселел. Но сейчас хорошее настроение было испорчено. Глядя со стороны, можно было подумать, что бай огорчен смертью старой преданной служанки, но в действительности его совсем не трогала ее смерть, она лишь развязала ему руки, чтобы завладеть Фирузой.
Спрашивается, почему же бай при жизни старухи не удовлетворил своего желания? Да потому, что Фируза была еще слишком мала, к тому же он не решался ссориться с Дилором, даже стеснялся ее. Он был уверен, что старуха скоро умрет и Фируза в конце концов достанется ему. И вдруг такая неожиданность. А при Магфират нельзя и слова лишнего сказать! Он потому и попросил вина, чтобы хоть немного отвлечься.
Но тут ему помешали. Только он собрался снова выпить с Магфират, как в комнату вошла старшая жена с тарелкой винограда.
— Здравствуйте!— сказала она.— Слава богу, чтоб не сглазить, уже можете сидеть!
Магфират схватила бутылку с вином и выскочила в соседнюю комнату. Но старшая жена и не посмотрела в ее сторону. Она поставила виноград на скатерть и присела.
— Это из сада селения Кулба, хочу вас угостить. Сегодня лучше себя чувствуете? Что говорит лекарь?
Вошла служанка, неся на подносе две миски супа и тарелку с курицей. Магфират вернулась, принялась ломать на мелкие кусочки лепешку и бросать баю в суп.
— Вы передали все, что я велел?— спросил бай служанку.
— Передала,— сказала она и поспешила уйти за супом для старшей жены.
Та ворчала:
— Абдуллы все нет, слуги распустились, своевольничают... Один Асо что-то делает.
Магфират стукнула ложкой о тарелку и бросила есть, сверля глазами соперницу.
— Странный вы человек, госпожа! Не даете больному даже ложку супа проглотить. Завели разговор об Абдулле, только голову ему забиваете!
Бай любит знать, что делается в доме, это его успокаивает. Я-то хорошо изучила его характер, милая! А вы, пока все о нем узнаете, не один иуд соли съедите...
Вот вы свои знания и держите при себе,— отрезала Магфират в комнате распоряжаюсь я. Старшая жена не отступала:
— Эта комната и моя тоже!
— Чепуха!
— Ты сама — чепуха!
— Хватит!— осадил женщин бай и откинулся на подушку.
Он был бледен и дрожал от гнева. Слишком сильное в этот день постигло его разочарование.
Вечерело. Совершив предзакатный намаз, жители квартала выходили из мечети. Вдруг задул сильный ветер, поднимая столбы пыли. С треском раскрылись двери мечети, и коврики, расстеленные для намаза, разлетелись во все стороны.
Аксакал Нусратулло, не выдержав натиска ветра, остановился у дверей мечети, пыль забивала рот и нос, еле отдышавшись, он крикнул имаму и суфи, чтобы его догнали, а сам мелкой рысью побежал домой.
Вскоре улица опустела, стало совсем темно.
Знойные ветры в Бухаре — их называют тафбод— налетают большей частью летом и приносят немало неприятностей. Особенный вред причиняют они цветам и фруктовым деревьям. Бухарцы считали, что и малярия, которой болело большинство населения, тоже возникала из-за этого ветра, в такие дни люди боялись выйти на улицу.
Но Асо в этот вечер такая погода была на руку. Никем не замеченный, он тихонько отправился к домику Дилором.
Ворота оказались запертыми изнутри. Значит, их заперли соседи,— подумал он и постучался к ним. Открыла ему дочь ткача Гуломали. Девочка узнала его, вежливо поздоровалась, и, когда он попросил отпереть ворота соседнего дома, она тут же прошла через калиточку, соединявшую оба дворика, и впустила его.
Двор освещала тусклая коптилка. Комната и кухня остались в полутьме. Давящую тишину вокруг не нарушал даже ветер, свирепствовавший на улице: домик был защищен от него более высокими строениями, во двор залетали только пыль и солома с крыш. Грусть и тоску навевал этот опустевший мрачный уголок.
Девочку позвала мать. Асо отпустил ее кивком головы, а сам остановился на пороге полуоткрытой двери, ведущей в дом. Еще так недавно его здесь встречала Фируза. Открыв ворота, она весело вскрикивала: Милый братец... Какая радость играла на ее лице, как сверкали ее чудесные глаза! Она громко смеялась, потом, вдруг застеснявшись, убегала с криком: Бабушка, братец!.. — тут же возвращалась и, схватив его за руку, уводила в дом.
Дилором радовалась, глядя на внучку, а его встречала как родного. Так повторялось каждый раз, когда он приходил... А теперь здесь пусто, темно и одиноко, не слышно милых голосов.
Дом, дворик словно покрыла траурная пелена.
Сердце Асо переполнилось горечью, в горле застрял комок, слезы готовы были брызнуть из глаз. Он закрыл калитку, ведущую в соседний дворик, и собрался уже войти в дом, как услышал, что кто-то открыл ворота. Обернувшись, он увидел водоноса Ахмед-джана. Не говоря ни слова, Ахмед-джан снял со стены коптилку и вместе с Асо вошел в дом.
Все одеяла, курпачи, обрывки паласа и кошмы были сложены в один угол. В нишах на полках все стояло на своих местах: бутылочка с лекарством, лампочка с поломанным стеклом, чайник, миски, безделушки Фирузы и прочие мелочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139