— Насколько мне известно, до сих пор не найден разбойник, пырнувший ножом Гани-джан-бая. Почему? Вчера я получил от бая жалобу. К тому же исчезла и одна из его рабынь. Что же получается, мне, что ли, вместо вас расследовать эти дела?! Бухара поручена вам! Мы не допытываемся, каковы ваши доходы, откуда они, сколько людей у вас и что за люди... Поступающие на вас жалобы мы даже не читаем. Чего же вы еще хотите?
— Ваше превосходительство...
— Так нельзя работать на государственной службе. До меня дошли слухи, что вы якшаетесь с вашими подчиненными, играете в азартные игры, развлекаетесь с безбородыми юнцами и бог его знает какими еще занимаетесь недостойными делами...
— Клевета, ваша милость, клевета!
— Вы уже не в том возрасте,— мягче заговорил кушбеги,— любимый сын ваш Замонбек уже созрел для женитьбы, у старшей дочери дети, следовательно, ваши внуки... Пора вам заняться политикой. Возьмите пример с меня. Чего я только не вытворял в молодости! А потом прочел прощальную молитву, сказал аминь и вот достиг поста кушбеги. Мои мысли целиком посвящены государственным делам, политике.
— Ваша милость...
— Наша задача — не раздражать его высочество. Мы должны ублаготворять нашу знать, духовенство, ограждать цветы страны — богатых купцов, баев — от происков разбойников и голытьбы. Тем самым мы упрочим свое положение, наш пост будет незыблем.
— Ваша милость...
— Ну, кажется, все, можете идти. Не забывайте лишь о том, что я говорил. И имейте в виду: к началу месяца нужно поднести его высочеству подарки, в том числе красивую девушку, а еще лучше красавчика юношу...
— Слушаюсь, ваше превосходительство!
— А что до дела Гани-джан-бая, то не складывайте оружия! Не может быть, чтобы ваши люди в конце концов не нашли того негодяя!..
— Нашли, нашли!— воскликнул миршаб и рассказал, что следы привели следопытов к хаузу Арбоб.
— Ну, а дальше что было?— нетерпеливо спросил кушбеги. Миршаб растерялся:
— Вот то-то и оно... Неизвестно, то ли проклятый Хайдаркул сам поскользнулся и упал в хауз, то ли его кто-то стукнул и сбросил туда. В том месте, где река выходит из-под земли, обнаружились его следы, но они переплелись со многими другими следами и потерялись. Мы спустили ныряльщиков, но они вернулись ни с чем.
Миршаб задыхался от жары и волнения.
— Все кругом обыскали, и мечеть, и медресе, но след пропал. Учащиеся и служки из мечети сказали, что слышали со стороны водоема крики среди ночи, но боялись выйти...
— И вы им поверили?
— Я бы не поверил, но...
— Забудьте о своих но и действуйте,— резко прервал кушбеги.— Господь бог вас умом не обидел, одарил богатством, дал в руки власть, чего же еще вам надо?
— Ваша милость...
— Ну, так знайте, если через неделю дело Гани-джан-бая не будет благополучно завершено, нам с вами не поздоровится.
Кушбеги жестом дал понять, что миршаб может идти. Это не сулило ничего хорошего, миршаб почувствовал, что над ним сгустились грозовые тучи.
К казикалону миршаб явился запыхавшись, когда тот уже успел прочитать вечернюю молитву и собирался приступить к трапезе в обществе своих друзей и родственников.
— Поспел, вот хорошо! Как говорится в таких случаях: значит, теща меня любит,— пошутил миршаб.— Подумать только, что я мог лишиться такого плова с курицей!
— Дело не в любви, а в том, что вам вообще везет,— подхватил шутку верховный судья,— еда сама в рот лезет, вот потому и поспели. Ну, присаживайтесь.
После плова ели дыню, затем казикалон долго молился и наконец произнес аминь. Это означало, что он отпускает гостей. Один за другим они поднялись с места и попросили разрешения уйти. А казикалон, пригласив своего сына-раиса и миршаба, уединился с ними в другой комнате.
— Ну,— сказал он,— что у вас нового?
— По милости его высочества и вашими заботами,— подобострастно начал миршаб,— всюду царят мир и тишина.
— Это нам известно,— проворчал казикалон,— дайте что-нибудь посвежее!
— Вы, кажется, были у этого мудреца-шиита,— вступил в разговор раис.— Что же он изрекает?
— Говорит, есть жалобы на нас...
— Вы поосторожней с этим иранцем,— прервал раис.— Нетрудное дело самому сочинить жалобы или попросить кого-нибудь написать... Ваш иранец — мастер на такие дела.
— Да, да,— воскликнул казикалон,— наш кушбеги-иранец очень хитрый! Слова не скажет понапрасну, без задней мысли. Вы поэтому изложите нам все, что он говорил.
Лишь тогда мы поймем его истинные намерения.
— Ваша милость...— начал миршаб.
— Ну так о чем же вы сегодня беседовали?— настойчиво повторил казикалон.
Припертый таким образом к стенке, миршаб рассказал обо всем, кроме того, что касалось Гани-джан-бая.
— Какое ему дело до учащихся медресе?— гневно вскрикнул казикалон.— Это не его забота и не ваша! Они, как и духовенство, касаются только меня.
— Удивительное дело,— снова вмешался в разговор раис,— его милость кушбеги надумал поднести эмиру красавицу! А где поставщики русских женщин, они что, не работают уже?
Миршаб не понял, что тот хочет сказать, и вопросительно посмотрел на казикалона. Тот объяснил:
— Этот иранец служил шпионом у русского царя! Они теперь в интересах России строят козни внутри Бухарского эмирата. Всем известна его связь с русским политическим агентом, даже его высочеству. Но это не смущает иранца, он подбирается к самому эмиру.
— Да, да,— согласился раис,— все начинается с дворца его высочества.
Миршаб снова недоумевал. Тогда, понизив голос, заговорил казикалон:
— До нас дошел слух, что во дворце его высочества появились русские женщины. Это удар по религии, по государству, ничего хорошего из этого не получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139