Измучили ее роды и невежество повитух. Немало молодых жизней загубили они.
Поздоровавшись со спутницами молодой женщины, Мухаррама отвела их на почетное место. Из рук повитухи она взяла новорожденного и подала бабушке, поздравив ее с замечательным внуком.
— Ах, что за мальчик! Настоящий шах! Пусть живет долго, в достатке, пусть вечно будет счастлив!
— Аминь! — сказали все хором и провели руками но лицу. Появились подносы с чаем, угощение.
Мухаррама вошла в помещение
бани, чтобы очистить для молодой жены бая парную.
В старинных бухарских банях есть особая комната для омовения ног. Туда входят в нижнем белье и обуви, а раздевшись и отдав белье и обувь банщице, надевают полученную от нее повязку. Отсюда по темному коридору проходят в круглую залу с большой, тоже круглой, суфой посредине. Из этой залы ведет ряд дверей в другие отделения. В двух из них на широких лежанках купальщицам делают массаж. Остальные -- парная и холодная. Есть еще крохотные отделения, где женщины совершают самое интимное омовение.
В парной в стены вделаны большие чаны с холодной и горячей водой, в топке пылает огонь, плиты раскалены добела. Жара там неимоверная.
Одетая, в сапожках, Мухаррама вошла в парную и обратилась к купающимся там женщинам:
— Милые мои, в бане Кунджак тепло повсюду. Вот помойтесь хотя бы на той суфе или на этой, можете пройти и в холодную. Уступите место недавно родившей...
Тут же в сопровождении нескольких женщин появилась жена бая, слабая, худая, она опиралась на руки двух своих спутниц. За нею шла повитуха, неся на руках новорожденного, а далее — массажистки, банщицы с ведрами, тазами, чайниками, благовониями...
Зрелище это привлекло всех находившихся в бане.
Первой в парную вошла повитуха, она уселась на суфу с ребенком на руках и приказала служанке старательно вымыть пол. Потом обратилась к роженице:
— Ну, милая, ложитесь-ка на пол... Сначала на спину, вот так!
Банщицы усердно мыли молодую женщину. Ребенок заливался плачем на руках у повитухи. Кругом кричали и взвизгивали, звенели ведра и тазы, заглушая плеск льющейся воды, и весь этот крик и звон отдавался эхом в высоком куполе. В спертом воздухе парной почти нечем было дышать. Жена бая, совсем обессиленная мытьем и массажем, лежала без чувств. Ребенок зашелся плачем и уже не издавал ни звука.
Наконец повитуха встала:
— Ну хватит! Возьмите ребенка. Ему уже сорок дней, помоем его и вынесем отсюда.
Служанки помогли повитухе положить младенца, как полагалось, на грудь матери и в таком положении помыли его. Трижды облив водой, передали в руки одной из родственниц, и та унесла малютку. А молодую мать еще раз как следует вымыли и, перевернув на живот, осыпали с ног до головы размельченным жареным орехом, смешанным с сахарной пудрой, при этом служанки горстями бросали его себе в рот. Поясницу женщины посыпали бурой и кардамоном и приказали лежать неподвижно. Она поминутно теряла сознание от жары и запаха пряностей. Повитуха, увидев, как ей плохо, велела служанкам принести сладкую мучную болтушку и пиалы.
Когда ритуал был окончен, молодую женщину снова помыли и вынесли в более прохладное помещение. Для гостей расстелили тюфячки, подстилки, и Мухаррама Гарч поздравила всех присутствующих. Снова принесли обильное угощение, тарелки с жареным мясом.
Не успела Мухаррама приступить к еде, как вошла ее служанка и что-то шепнула на ухо.
Мухаррама тут же последовала за ней к выходу. По ту сторону ворот, на суфе, в ожидании ее сидел посланец миршаба Кали Курбан.
— Здравствуйте, уважаемая,— сказал он, услыхав, что она приблизилась к воротам.— Как поживаете?
Мухаррама Гарч, не стесняясь, что он увидит ее лицо, вышла к нему.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке... Его милость миршаб шлет вам привет. Он все глаза проглядел, ожидая вас. У него, видно, важное к вам дело есть.
— Ладно, скажи, приду попозже.
— Нет, уважаемая, без вас мне вернуться нельзя. Хоть умри, но приведи сейчас же! — говорит. Ничего не поделаешь, придется!..
— А если я не пойду, что ты мне сделаешь? - вскипела женщина.— Не боюсь я ни тебя, ни твоего начальника.
— Ну-ну, на все для вас готов,— уже совсем мягко, чуть ли не ласково сказал Курбан,— не убивайте меня, дайте еще хоть два дня пожить, если будет на то ваша милость!..
— Сейчас не время шутить! — строго прервала его Мухаррама.— В бане важные гости, иди, скажи — приду попозже...
— Да я без вас с места не сойду. Если сейчас не пойдете, я сам отправлюсь в баню за вами.
— Еще что выдумал?!
— А вы поторопитесь!
Упрямый, вздорный нрав Кали Курбана был всем хорошо известен, и Мухаррама решила, что лучше его не дразнить. Вернувшись к гостям, она извинилась перед ними и, посадив на свое место старшую помощницу, обратилась к бабушке новорожденного:
— Простите, уважаемая госпожа, я вынуждена вас покинуть. Не сердитесь, если было что не так. В другой раз исправлю... Аминь. Дай вам бог еще много внуков, долгой жизни и счастливых дней!
Все подняли молитвенно руки.
- Мы на вас нисколько не в обиде,— сказала старуха.— Дай вам бог здоровья!
Сняв с гвоздя свою паранджу и сетку, отдав распоряжения служанкам, Мухаррама ушла. Она не сомневалась, что гости отблагодарят как следует всех обслуживающих баню, да и ее не забудут. Уж наверное для нее приготовлен ценный подарок...
Миршаб с нетерпением ждал Мухарраму. В его душе царило смятение. Фируза нашлась, жена советует оставить ее дома, надо выдать замуж дочь... Как от всех этих дел и мыслей не закружиться голове? Он готов был уже согласиться с женой, оставить Фирузу на год у себя, но тогда ведь все равно придется искать для эмира какую-нибудь красивую, умную девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139