Да, жена, другого выхода нет!
Холдорхон вскрикнула, бросилась мужу в ноги.
— Ой, отец, да что вы говорите?! Нет, нет, нет!.. Хорошо вам посоветовали! Это приговор, а не совет! Приговор к смертной казни! Теперь конец, всему конец!
Вопли жены тяжело подействовали на миршаба, он проникся ее отчаянием, даже слезы выступили на глазах.
Долго длилось молчание. Но миршабом постепенно овладело спокойствие, он вспомнил о принятом решении и обрел твердость духа. Приподняв голову жены, он начал ее увещевать. Но Холдорхон ничего не хотела слышать, она, как безумная, повторяла только одно: пусть ее раньше убьют, а потом отдают дочь эмиру. В конце концов, миршаб повысил голос и стал браниться, попрекать ее, а потом просто приказал замолчать и выслушать спокойно.
— Ты думаешь, я не люблю нашу дочь? Думаешь, не беспокоюсь о ней? — В голосе его звучала укоризна.— Эх ты, глупая! Два дня я места себе не находил, не мог ни есть, ни пить, ни спать, все голову ломал, как выйти из положения, и понял, что иного выхода нет. Слушай, женщина, если мы не подчинимся, не напишем, что отдаем дочь по своей воле, ее у нас из-под брачного полога насильно заберут... И тогда уж наверное обесчестят, опозорят... Тогда все наше достояние пойдет прахом: и чин,
и должность, и дом, и имущество — все отнимут. А если мы, как советует кушбеги, сделаем это добровольно, может быть, эмир возьмет нашу дочь в жены. Тогда и она будет счастлива, и мы с тобой не останемся в обиде. Поняла?
— Поняла, что выхода нет,— вздохнула Холдорхон. Хорошо, если и той будет...
— Будет! — еще решительнее заявил миршаб.— Я напишу, стану молить... И кушбеги что-нибудь пообещает... Даст бог, получится как надо... Наше желание исполнится. А теперь встань, пойди за дочерью, скажи ей сейчас, так лучше!
Холдорхон заколебалась:
— А может, еще не надо говорить?
— Надо, надо! По-хорошему скажем ей, подготовим. Все обойдется. Холдорхон встала, вышла из комнаты и вскоре вернулась с Шамсией...
Миршаб успел за это время задремать. Услышав шаги, он встал, прикрыл от света лампы лицо, внимательно посмотрел на Шамсию и проворчал:
— Опять глаза заплаканы! Ты только и делаешь, что плачешь! Что там опять?
Шамсия молчала, она остановилась у сандали, потупив глаза. За нее ответила мать:
— Плачет из-за школы...
Я запретила ей ходить в школу.
— Правильно сделала! Хватит ей ходить!.. И вообще довольно учиться, так-то! Наша дочь, даст бог, будет теперь властвовать над всем гаремом.
Услышав это, Шамсия вздрогнула и похолодела, сердце у нее екнуло от предчувствия чего-то страшного.
— Да сбудутся ваши слова,— сказала мать.— Хоть бы это случилось, тогда и я на старости лет поживу в свое удовольствие, госпожой стану, повластвую... И все это благодаря тебе, доченька!
— Конечно, так будет! — заверил миршаб.— Сегодня мне сообщили добрую весть, и я хочу порадовать вас... Слава о твоей красоте, дочь моя, дошла до самого эмира. Его высочество соизволили письменным приказом потребовать, чтобы мы отдали ему тебя... Я горд и счастлив этим... И конечно, выразил согласие, сказал, что дочь моя — верная рабыня его высочества! Вот какую радостную весть я тебе принес! Что ты скажешь на это?
Шамсия молчала. Только сердце ее замирало, замирало, а слезы катились из глаз.
— Ну? — уже нетерпеливо спросил миршаб.
— А что ей говорить, отец? — вмешалась Холдорхон.— Что скажем, то она и сделает. Мы ведь о ее счастье печемся. Ох, ох, ох, такое богатство не каждому выпадает!
— Да, да,— подхватил миршаб,— его превосходительство кушбеги заверил, что будет роскошный той, много развлечений... Город украсят, как в праздник! Брачный обряд будет совершен в мечети Арка. Дочь наша получит пышный гарем, лучше всех других... А служанок и рабынь видимо-невидимо... Вот тогда-то...
Но миршаб не успел закончить свою речь: Шамсия без чувств упала на пол. Родители не на шутку перепугались, стали брызгать в лицо водой, суетиться. Наконец она открыла глаза.
— Что ты, доченька,— необычно ласково заговорил миршаб.— Неужели приятная весть так на тебя подействовала? Держи себя в руках, сохраняй спокойствие. Далеко еще до дела, шутка ли — выйти замуж за эмира! Может, все переменится, эмир еще, пожалуй, раздумает... Так что не очень волнуйся... Я сообщил заранее, чтобы на всякий случай ты изучила все дворцовые церемонии и обряды. Ты ведь у меня умница, сама все понимаешь...
Но что это с Шамсией? Она на вид совсем спокойна, равнодушно слушает отца, как будто все, что он говорит, относится уже не к ней. А миршаб, решив, что она согласилась, заговорил о другом.
— Где Фируза? — спросил он.
Шамсия продолжала молчать. За нее ответила Холдорхон:
— Она, наверное, у Шамсии в комнате.
— Так вот какое дело — сейчас мы ее отошлем к Гани-джан-баю. На улице уже дожидаются его слуги.
Тут Шамсия не выдержала. Она терпеливо снесла все обрушившиеся ип нее удары, но этого стерпеть не смогла.
— Нет, отец! — громко крикнула она.— Пожалейте меня, пожалейте несчастную Фирузу! Не отдавайте ее в этот злополучный дом. Она погибнет там!.. Такая молодая, беспомощная...
— Зачем это, что случилось, отец? — недоумевала и Холдорхон.
— Хочешь не хочешь, придется! Таков приказ,— сдержанно ответил миршаб.
— Она умрет, она погибнет там!.. Умоляю вас, папочка,— рыдала Шамсия.
Миршаб не обращал внимания на ее слезы.
— Ничего с ней не будет. Она там родилась, выросла, пусть идет! Жаль только, что потратились на нее, теперь все наши расходы впустую. Придется возместить на чем-нибудь другом... Вставай, жена, сними с нее платье, которое мы ей дали, верни старое, и пусть уходит!.. Выведи ее за ворота к слугам бая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139