Следует выведать у Ласна, кто такая эта Пюви. Не играет ли она по отношению к этим «вольномыслящим» роли осведомительницы и предательницы?
Однако Ласн истолковал повышенный интерес Риухкранда к дочери булочника совершенно превратно и принялся ее расхваливать. Не мудрено, что на встречу Нового года он пригласил к себе в гости их обоих.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Рут уже давно вынашивала план съездить как-нибудь к Паулю, но ни с кем, даже с ним самим, не делилась своим замыслом. Она решила неожиданно нагрянуть к нему в новогодний вечер. А дома сказала, что едет на несколько дней в деревню к знакомой студентке.
В девять утра, как было условлено, у парадного остановился грузовик с полным кузовом товаров. Рут схватила чемоданчик и бросилась на улицу. Мать побежала за ней, стараясь всучить дочери одеяло, чтоб та укутала в пути ноги. Будто в кабине водителя можно замерзнуть! Но матерей не переспоришь, когда дело касается холода.
Грузовик должен был прибыть на место уже к обеду, но в дороге произошло несколько задержек. То машина застревала в снегу, который приходилось разгребать, то что-то портилось в моторе и на исправление уходило время. К тому же приходилось сдавать товары в лавки, попадавшиеся по дороге, что было тоже не таким уж минутным делом. В довершение ко всему лопнула шина и понадобилось сменить ее.
Однако и новая продержалась недолго. Снова застряли, и, казалось, основательно. Водитель облегчил душу несколькими замысловатыми ругательствами. На вопрос Рут, что случилось, он ничего не ответил, а выскочил из кабины, с треском захлопнув дверцу, подбоченился и, с яростью поглядев на колесо, дважды ударил его ногой. Потом разыскал домкрат и полез с ним под машину. Некоторое время слышался скрип
и чувствовалось, как грузовик вздрагивает, потом все затихло. Рут выглянула. Стемнело, и никого не было видно. Рут, затаив дыхание, прислушалась. Было удивительно странно после долгого, еще ощущаемого всем телом тарахтения мотора оказаться вдруг посреди мертвого ледяного молчания.
У Рут уже начали мерзнуть нош, когда наконец послышались мягкие шаги водителя, обутого в валенки. Он сбросил на землю охапку хвороста, облил ее керосином и поджег. Тотчас взвилось высокое пламя, бросившее отблески на большие заснеженные ели по обеим сторонам дороги.
Тогда и Рут вылезла из кабины, чтоб размяться после долгого сидения и погреться у костра. Ей захотелось есть, и она было полезла за бутербродами. Но неловко приниматься за еду на глазах у человека, занятого тяжелой работой. Нет> пусть он сначала покончит со своим делом.
Ремонт шины отнял пропасть времени. Мало того, что Рут сама боялась опоздать, она еще почему-то чувствовала себя виноватой перед водителем, выражавшим досаду, что не сумеет поспеть к встрече Нового года.
Наконец шину починили, и они поехали дальше. Теперь можно было и бутерброды предложить. Водитель все прибавлял скорости и не успокоился до тех пор, пока не замелькали первые дома городской окраины.
Но теперь, перед долгожданным свиданием, настала очередь Рут волноваться. Как Пауль ее встретит? Вдруг он даже и не обрадуется? Да и дома ли он? Ведь все встречают Новый год.
Попетляв по городу, машина остановилась наконец перед низеньким домом.
Ах, вот где живет Пауль! Наверно, сердце ему подскажет, что я здесь, что я совсем рядом...
Рут спрыгнула с машины, взяла поданный чемодан и рассчиталась. Окна дома, выходившие на улицу, были темны. И ни одного человека поблизости.
Рут дернула за ручку звонка. Заскрежетала проволока, и за дверью послышался надтреснутый звон маленького колокольчика. Прошло время, прежде чем дверь дрогнула и из-за нее послышался голос:
— Кто там?
— Здесь живет Пауль Риухкранд?
— Да, живет, но его нет дома.
— Я... — «Господи, что же сказать?» - Я его сестра... В гости к нему приехала... С вещами... Не впустите ли вы меня?
Дверь открылась, и Рут вошла в кухню, которую освещала керосиновая лампочка, висевшая на стене,
— Сестра, значит? — обратилась к ней жена портного. Да-да, он о вас говорил... Проходите сюда, в его комнату.
Хозяйка взяла с плиты спички и зажгла в комнате настольную лампу с зеленым абажуром.
— На грузовике приехали? То-то слышно было, как он тут остановился. Ох, и продрогли же вы, наверно! Чего же вы стоите, снимайте пальто, печка, кажется, еще теплая. Да, брата вашего нет, пошел куда-то встречать Новый год. Не думаю, чтоб он скоро вернулся.
«Вот тебе и раз! Весь день быть в дороге и думать только об этой минуте... И что же? Он и думать обо мне забыл! Развлекается!»
Рут стояла посреди комнаты, ничего не видя и не слыша, к горлу подступали слезы. Но вот снова приоткрылась дверь, и, держась, за нее, в комнату прошмыгнула маленькая девочка. Детские глаза, большие и темные, уставились на приезжую, а затем на ее чемодан.
— Здравствуй, Майя! Ну, дай мне руку! Ведь тебя зовут Майей?
Майя не двинулась с места и ничего не ответила, но когда Рут опустилась перед чемоданом на корточки и пообещала что-то достать для нее, девочка перестала дичиться. Она подошла поближе, взяла плитку шоколада и, прижав ее к груди, стала ждать, не появится ли из чемодана еще что-нибудь.
Они быстро подружились, и Майя тут же принялась рассказывать о подарках, полученных ею на рождество.
Дядя Пауль подарил ей пестрый мяч и куклу. Кукле она сама сошьет новое платье. А если дедушка даст кусочек меха, то она еще сделает ей красивую белую шубу. Но дедушка не хочет давать мех. Папа говорит, что он скряга. Что такое скряга?
— Что ты здесь болтаешь, глупая, ступай спать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139