Три человека, которые рекомендовали меня в партию, поспешно отобрали у меня рекомендации. От начальника курсов получил строгое предупреждение, что если я буду продолжать поддерживать контрреволюционные настроения, немедленно отчислит с курсов и отдаст под трибунал... Пришлось на время притихнуть, затаиться и ждать... ждать встречи с тем, кто столь упорно ходит по моим пятам.
— Он обязательно должен тебя найти, обязательно! — говорит Ахмад.— Надо ждать, заставить его поверить, доказать, что ты не играешь, не заманиваешь в капкан, а идешь к нему навстречу по идейным соображениям, как враг существующего строя.
...В ту ночь я стоял часовым на посту у продовольственного склада. Была она беззвездная, темная, хоть глаз коли — ничего не видно. И тишина такая, что как ни бодрись, а в сон клонит, поневоле начинаешь клевать носом.
Вдруг где-то, кажется, ветка хрустнула. Насторожился, слышу, кто-то крадется вдоль кустов акации. Вскидываю автомат, кричу громко и строго:
— Стой! Кто идет?
— Свои, свои, Салех! — доносится в ответ из темноты.
— Пароль! Не подходи, стрелять буду!
— Да это я... Подполковник Сарвар!
Знаю, что подполковник сегодня старший дежурный по курсам. А что, если это душман к складу пробирается?
Действую, как и положено: даю предупредительный выстрел вверх, командую:
— Ложись!
— Вы что, с ума сошли? Прекратите безобразие!
Теперь сомнений нет, это голос действительно подполковника Сарвара. Но почему он не называет пароля? Решил проверить меня, как часового? Ну ладно. Сейчас покажу, как я службу знаю, по всем пунктам караульного устава.
— Ложись! — еще громче кричу в темноту.— Ложись! А не то из тебя решето сделаю!
И для убедительности своих слов пускаю длинную очередь в небо. Подполковник не то что лег, а со всего размаху зарылся носом в землю...
На выстрелы примчался начальник караула с двумя курсантами. Осветил подполковника лучом карманного фонаря, помог ему встать на ноги и ну давай меня ругать самыми последними словами.
— Отставить! — остановил Сарвар кача.— Я проводил проверку. Курсант Салех действовал по уставу! Как старший дежурный по курсам объявляю ему благодарность!
Подполковнику Сарвару едва перевалило за сорок. Окончил военное училище в Лондоне, служил в афганской армии при короле и Дауде. На наших офицерских курсах он читал лекции и проводил практические занятия по тактике. Свое дело подполковник знал мастерски. Даже самый, казалось, сухой материал умел преподнести интересно, иллюстрируя примерами из истории войн разных стран и разных времен. На практических занятиях учил думать и действовать самостоятельно, без подсказок и ожидания указаний «сверху». При этом не забывал упомянуть любимое изречение:
— Не высокая фуражка, а ум делает честь офицеру!
Меня на занятиях хвалил, нравились командирские
решения учебного боя.
— Из вас, Салех, толк выйдет. Есть офицерская хватка!
К утру, когда я сменился с караула, подполковник пригласил меня в дежурную офицерскую комнату пить чай за компанию... Это был неслыханный демократизм с его стороны, первое сближение с человеком, который и
решил всю мою дальнейшую судьбу...
* * *
Через несколько месяцев там, за рубежом родины, на стол руководителя разведцентра ляжет очередная шифровка из Кабула.
«...Пешавар... Срочно... Раджабу... После тщательного изучения остановился на кандидатуре курсанта Салеха, бывшего узника Пули-Чархи, происхождением из бедных крестьян, жадного к деньгам и чинам. Первые встречи и беседы прошли успешно. Начинаю испытание кровью... Седой».
— Следует заметить, что с первым заданием кандидат в будущие агенты одной из империалистических держав справился не совсем точно,— вносит свои коррективы в мой рассказ Ахмад.
Хорошо ему рассуждать, что точно, что не точно. А у меня тогда не было времени на осмысление. Нет, это не приказ, а страшная изуверская пытка своей жертвы, загнанной в умело расставленные силки. Я должен был ликвидировать одного из руководителей контрразведки нашей армии.
Помолчав немного и глядя мне в глаза, Седой назвал его имя и фамилию.
— Так это же мой лучший друг! — невольно вырвалось у меня.
Подполковник не удивился, только вздохнул и тут же пояснил с откровенным цинизмом:
— Мы учли это обстоятельство, Салех. Именно на этом и построен план операции. Он ваш старый друг по подпольной работе и участию в революции. Вы встретитесь запросто, без всяких формальностей. Следовательно, вам же легче и выполнить задание центра,— разъяснял, как на занятиях, подполковник Сарвар. Для него, видимо, подобное убийство — дело привычное. Центр приказал — значит надо действовать, убивать всех, кто по другую сторону перевала. Убивать, если таковым окажется даже близкий тебе человек.
— Ничего не поделаешь... Одним словом, борьба,— говорит Сарвар.
Он дьявольски спокоен, а я чувствую, как прилипла рубашка к спине, испарина выступает на лбу. Сарвар заметил мое состояние, ехидно улыбается.
— Господину Салеху не по душе наше боевое задание? Нервы сдают?
Нагнулся к самому моему лицу, сверлит своими хитрыми глазами. Ему очень хочется до конца понять, с кем он имеет дело.
— Ну так как, согласны?
Умом я понимаю, что надо соглашаться. Иначе нельзя, иначе не имею права.
— А если я откажусь, что тогда?
— Все просто... Тогда вас ликвидируют другие... и немедленно... Свои ошибки я привык исправлять сам.
И неожиданно я почувствовал, как в мой живот уперся жесткий ствол его пистолета. Мы были одни на пустом полигоне. Смеркалось, с гор потянул спасительный свежий ветерок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87