«Мой Юстас, благодарю тебя за такое бодрое и искреннее письмо. Откровенными мы были друг с другом всегда (а может, я ошибаюсь?) и делились мыслями обо всем, что касалось тебя и меня. Помнишь, я даже спрашивала у тебя, как поступать со своими непоседами и неслухами — учениками, потому что тогда ты был их ровесником. Но о чувствах мы никогда не говорили.
ООО
Это была как бы запретная для нас зона, куда не следовало проникать. Особенно после того, как ты вернулся из санатория. Теперь могу признаться, что не меньше твоего переживала из-за детской твоей любви к русской девочке (или то было просто увлечение?), которую, к сожалению, так и не удалось увидеть. Я старалась направить твои мысли по другому руслу — приучала думать о книгах, о театре, надеялась, что всерьез увлечешься искусством, но ты выбрал свой путь, и мне остается только радоваться. Тайно я всегда надеялась, придет время и твои детские чувства (пусть даже очень сильные) вытеснит зрелая любовь к достойной тебя девушке или женщине.
Но этого не случилось, и я, наверное, ошибочно объяснила все твоей чрезмерной привязанностью ко мне, это бывает, когда сын растет без отца. Со временем я убедилась, что нас связывают только неизбежные общие дела, а когда ты не захотел, чтобы я переехала к тебе в Вильнюс и мы стали жить вместе, поняла — мои представления о сыновней любви (будем смело смотреть правде в глаза) безнадежно устарели, они словно забрели ко мне из далекой-далекой дали. Но знай, для каждой матери прошлое — всегда настоящее.
Я предчувствовала и опасалась, что после долгой спячки твои чувства могут пробудиться каким-то странным и неожиданным образом. Когда в этой жизни человек перепрыгивает через естественные этапы развития собственных чувств, последствия чаще всего бывают из ряда вон выходящими, даже уродливыми. Казнилась и теперь казнюсь из-за того, что слишком категорично обошлась с твоим первым увлечением и постаралась помочь приглушить его в тебе. Тогда казалось совершенно очевидным — все это пустое. Я думала, ты почти взрослый. Конечно же то была ошибка. Уже значительно позже, когда однажды попробовала осторожно пошутить, что, дескать, пора распрощаться с одиночеством, ты резко пресек шутку, заявив, что никогда больше никого не полюбишь в жизни. И то, что это свое обещание ты так долго не нарушал, с каждым годом все сильнее меня ранило.
И вот те последствия, странные, неожиданные. Конечно, говорить, о чем-то рано, но, зная твой характер, почти не сомневаюсь, на полпути ты не остано
виться. В своем письме ты так пишешь об этой женщине, что даже чужому человеку понятно твое состояние. Давай все-таки разберемся: женщина подумывает о разводе, у нее двое детей... Разве ты об этом мечтал? Достойна ли она тебя, твоей нелегкой жизни? Так или иначе, любая разведенная женщина, пусть даже мученица и святая, отчасти повинна в том, что не сумела сохранить семью. Кроме того, прожила с мужем несколько лет и нажила двоих детей. Не аист же их принес... Думаю, ты все-таки разбираешься в людях, поэтому осмеливаюсь тебе сказать: в интимной жизни прошлое зачастую проступает самой неожиданной стороной и больно ранит другого человека. Нетрудно догадаться, эта женщина хочет теперь побыстрее устроить собственную жизнь заново, и, как говорится, дай бог, только при чем здесь ты, Юстас? Альтруизм, к которому ты склонен, ни в коей мере не может стать гарантией семейного счастья. Мне бы не хотелось услышать из твоих уст обвинения в мещанстве, и все же вынуждена сказать тебе еще одну важную вещь — не твой это уровень, не тот круг. Она простая работница, ты — инженер. Пойми наконец. Люди порой легкомысленно обходят эти различия, они проявляются и в мышлении, и в поведении, а ведь именно подобное неравенство разрушает семейную гармонию, приводит к разводу. Как раз несовпадение мыслей, интересов меня больше всего и пугает.
Верю, Юстас, что ты остался таким же рассудительным, как был, но считаю своим долгом изложить тебе эти житейские премудрости (жизнь вовсе не похожа на рыцарские турниры), чтобы уберечь тебя от всевозможных непредвиденных эксцессов.
Твоя мама»
Подвел августовские итоги и остался доволен результатами. Если и дальше так пойдет и мои мужики не подкачают, в конце сентября получим переходящее знамя как победители соцсоревнования в третьем квартале. А оно нам крайне необходимо. Новый бригадный метод должен быть эффективным по всем статьям. Важно это не только для успокоения дирекции, но и для самих людей, пусть наконец убедятся в преимуществе бригадного подряда.
Пришлось взяться за Штенгеля. Я не упустил возможности съязвить — надо уметь иной раз видеть дальше собственного носа. Штампы для изготовления насадок — большой дефицит. Пользуются спросом, так как быстро изнашиваются и требуют срочного ремонта. Мы обязаны производить этот ремонт, между тем штамповочный цех неделями не присылает нам готовой продукции. Свою работу делаем вовремя, нерадивостью отличаются заказчики, но не следует забывать, что наш цех единственный, кто выручает завод. А когда штамповочный цех переломает все штампы и потом свалит их у нас, поднимется крик — штамповщики простаивают! Тогда будем вынуждены вкалывать ночами, чтобы вывести завод из прорыва. Нельзя допускать, чтобы из-за нерадивых заказчиков страдало столько людей. Нужно самим заранее подумать о своих клиентах и побеспокоиться за них, что немаловажно. Кажется, Штенгель внял моим словам. Только выкладывал я ему все слишком вдохновенно, пожалуй, надо бы поспокойней.
Мои мужики все чаще поговаривают о личном клейме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65