ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Кое-кто машинально стянул с головы шапку. Юга остановился у края террасы на уровне толпы. С одного взгляда он убедился, что крестьяне заполнили весь парк вокруг старой усадьбы, до нового дома Григоре, и весь задний двор. Солнце опустилось за домами, оставив в тени галерею и залив кровавым сиянием сотни лиц с зажмуренными от резкого света глазами.
— Вижу, вы действительно пришли все, стар и млад! — спокойно сказал Юга, всматриваясь в лица мужиков, будто выясняя, кого нет.
— Так оно и есть, барин! — ответили неуверенные голоса, среди которых Юга узнал голос Игната Черчела.
Он даже приметил где-то в толпе его плаксивое лицо, но оно ничуть его не заинтересовало, а просто мелькнуло в сознании.
Прошло несколько секунд, показавшихся всем бесконечно длинными. Вдруг Мирон Юга закричал резко и повелительно:
— Кто вас сюда позвал? Зачем вы портите мне клумбы, грядки и газоны, над которыми я и мои люди столько трудились? Кто вам это разрешил?.. Не могли подождать на заднем дворе? Там для вас уж недостаточно хорошо? Господами стали с тех пор, как взялись за революцию и разбой?
Говоря это, Мирон Юга распалялся все больше и уже не в силах был сдерживаться, хотя сознавал, что перегибает палку и рискует вызвать реакцию, прямо противоположную той, на которую рассчитывал. Действительно, кто-то дерзко его перебил:
— Что ж это выходит? Мы для чего сюда пришли — чтобы ты нас отчитывал или чтоб мы с тебя спросили?
Мирон Юга колебался долю секунды, не зная, ответить ли на дерзость или пропустить ее мимо ушей, и продолжал тем же тоном:
— Я, ребята, бездельников не потерплю, потому что и сам тружусь так же, как вы, вместе с вами. А потолковать мы могли бы, как всегда, там, а не тут — здесь место для отдыха... Но теперь, раз уж вы пришли, ничего не поделаешь... Говорите, что у вас наболело!
Вызывающе, не снимая лихо заломленной шапки, вперед вышел Трифон Гужу.
— Вот что, барин, те времена уже прошли... Ты что, не знаешь о королевском указе или не хочешь знать?
Мирон Юга сделал нечеловеческое усилие, чтобы вместо ответа сразу же не ударить мужика по лпцу. Он знал, что Трифон человек ленивый и злобный, то есть из тех мужиков, с которыми он никогда не разговаривал. Словно не услышав его, Юга повернул голову, чтобы спросить остальных, о каком таком указе они толкуют. Исбэшеску говорил ему об этих слухах еще накануне, но сейчас старик почел за лучшее притвориться, будто ничего не знает. Кое-кто из пришедших поспешил объяснить, о чем идет речь и как им все стало известно. Юга спокойно слушал, собираясь с мыслями, чтобы ответить. Трифон Гужу, оскорбленный тем, что старик обратился не к нему, снова перебил его, на этот раз еще более вызывающе:
-— Да погоди, барин, я тебе все сам объясню, а то те дурни не...
— Я с нахалами и наглецами не разговариваю! — отрезал Мирон Юга, смерив его презрительным взглядом, и продолжал, обращаясь к стоявшему близко мужику: — Говори ты, Профир...
Слушая путаные объяснения мужиков, Мирон Юга почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Дерзость Трифона жгла его мозг, хотя он и пытался успокоиться, понимая, что тот нарочно норовит вывести его из себя и таким образом разъярить и натравить на него толпу. Трифон Гужу, в свою очередь, счел себя униженным тем, что барин не разрешает ему говорить, хотя он старался больше других, поднял народ и привел сюда. Многие, видно, были на его стороне и сердито ворчали на то, что барин резко отчитал Трифона и не дает ему говорить, а Гужу распалялся все больше и больше.
Наконец Юга почувствовал, что уже не в силах слушать косноязычный лепет о королевском указе, и, перебив говорящих взмахом руки, повернулся к начавшей шуметь толпе:
— Стало быть, ребята, вы поверили этим сказкам и потому ворвались сюда, топчете и рушите мой сад? Стало быть, вы, взрослые люди, повалили сюда, как тупая скотина, чтобы меня запугать? Или еще^для чего?.. Постыдились бы! А в особенности должно быть стыдно тем, кого я знал как порядочных людей и кому оказывал уважение. Даже староста здесь! Очень хорошо, ничего не скажешь! Вместо того чтобы унять глупцов и сумасбродов, сам бунтуешь заодно с ними... Хорош староста!..
— Вы уж простите, барин, да коли народ нас повел с собрй, что мы могли сделать? — униженно и покорно пробормотал Правилэ.
— И ты, Лука! — продолжал Мирон, горячась.— Или ты, Лупу, старый человек с седой головой, еще постарше меня, а заодно с такими отсевками, как Трифон. Эх, мужики, мужики, мне на вас и смотреть тошно!
Говоря, он то и дело спохватывался, что уже не владеет собой, но не мог удержаться, подобно бегуну, который нечаянно ринулся вниз по крутому склону и теперь неотвратимо мчит под гору, хотя знает, что приближается к пропасти. Впрочем, воздействие, оказанное его упреками, побуждало его продолжать свою речь. По мере того как голос Мирона крепчал и суровел, стегая, словно кнутом, толпа утихала. Казалось, у всех в душе проснулся инстинкт страха и покорного подчинения. Крестьяне озабоченно качали головой, бормотали какие-то невнятные извинения.
Слова Юги угрожающе свистели над застигнутой врасплох толпой, словно хлыст в руке дрессировщика, грозящий каждую секунду опуститься на головы, как вдруг Трифон Гужу выпрямился» качнулся всем телом вперед и взревел срывающимся голосом:
— А ну постой, барин, ведь мы-то не попусту поднялись!.. Его голос сшибся и сплелся в воздухе с голосом Мирона Юги.
На миг голос Юги в недоумении захлебнулся, но тут же взвился с новой яростью, будто желая все испепелить вокруг:
— Молчать, мерзавец!.. Замолчи, бандит!.. Молчать!.. Молчать!..
Вытаращив глаза, с пузырьками пены в уголках рта, Мирон Юга вопил, потрясая кулаком перед лицом Трифопа Гужу, по тот, лишь на секунду оторопев, ответил ему нахальной ухмылкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
— Вижу, вы действительно пришли все, стар и млад! — спокойно сказал Юга, всматриваясь в лица мужиков, будто выясняя, кого нет.
— Так оно и есть, барин! — ответили неуверенные голоса, среди которых Юга узнал голос Игната Черчела.
Он даже приметил где-то в толпе его плаксивое лицо, но оно ничуть его не заинтересовало, а просто мелькнуло в сознании.
Прошло несколько секунд, показавшихся всем бесконечно длинными. Вдруг Мирон Юга закричал резко и повелительно:
— Кто вас сюда позвал? Зачем вы портите мне клумбы, грядки и газоны, над которыми я и мои люди столько трудились? Кто вам это разрешил?.. Не могли подождать на заднем дворе? Там для вас уж недостаточно хорошо? Господами стали с тех пор, как взялись за революцию и разбой?
Говоря это, Мирон Юга распалялся все больше и уже не в силах был сдерживаться, хотя сознавал, что перегибает палку и рискует вызвать реакцию, прямо противоположную той, на которую рассчитывал. Действительно, кто-то дерзко его перебил:
— Что ж это выходит? Мы для чего сюда пришли — чтобы ты нас отчитывал или чтоб мы с тебя спросили?
Мирон Юга колебался долю секунды, не зная, ответить ли на дерзость или пропустить ее мимо ушей, и продолжал тем же тоном:
— Я, ребята, бездельников не потерплю, потому что и сам тружусь так же, как вы, вместе с вами. А потолковать мы могли бы, как всегда, там, а не тут — здесь место для отдыха... Но теперь, раз уж вы пришли, ничего не поделаешь... Говорите, что у вас наболело!
Вызывающе, не снимая лихо заломленной шапки, вперед вышел Трифон Гужу.
— Вот что, барин, те времена уже прошли... Ты что, не знаешь о королевском указе или не хочешь знать?
Мирон Юга сделал нечеловеческое усилие, чтобы вместо ответа сразу же не ударить мужика по лпцу. Он знал, что Трифон человек ленивый и злобный, то есть из тех мужиков, с которыми он никогда не разговаривал. Словно не услышав его, Юга повернул голову, чтобы спросить остальных, о каком таком указе они толкуют. Исбэшеску говорил ему об этих слухах еще накануне, но сейчас старик почел за лучшее притвориться, будто ничего не знает. Кое-кто из пришедших поспешил объяснить, о чем идет речь и как им все стало известно. Юга спокойно слушал, собираясь с мыслями, чтобы ответить. Трифон Гужу, оскорбленный тем, что старик обратился не к нему, снова перебил его, на этот раз еще более вызывающе:
-— Да погоди, барин, я тебе все сам объясню, а то те дурни не...
— Я с нахалами и наглецами не разговариваю! — отрезал Мирон Юга, смерив его презрительным взглядом, и продолжал, обращаясь к стоявшему близко мужику: — Говори ты, Профир...
Слушая путаные объяснения мужиков, Мирон Юга почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Дерзость Трифона жгла его мозг, хотя он и пытался успокоиться, понимая, что тот нарочно норовит вывести его из себя и таким образом разъярить и натравить на него толпу. Трифон Гужу, в свою очередь, счел себя униженным тем, что барин не разрешает ему говорить, хотя он старался больше других, поднял народ и привел сюда. Многие, видно, были на его стороне и сердито ворчали на то, что барин резко отчитал Трифона и не дает ему говорить, а Гужу распалялся все больше и больше.
Наконец Юга почувствовал, что уже не в силах слушать косноязычный лепет о королевском указе, и, перебив говорящих взмахом руки, повернулся к начавшей шуметь толпе:
— Стало быть, ребята, вы поверили этим сказкам и потому ворвались сюда, топчете и рушите мой сад? Стало быть, вы, взрослые люди, повалили сюда, как тупая скотина, чтобы меня запугать? Или еще^для чего?.. Постыдились бы! А в особенности должно быть стыдно тем, кого я знал как порядочных людей и кому оказывал уважение. Даже староста здесь! Очень хорошо, ничего не скажешь! Вместо того чтобы унять глупцов и сумасбродов, сам бунтуешь заодно с ними... Хорош староста!..
— Вы уж простите, барин, да коли народ нас повел с собрй, что мы могли сделать? — униженно и покорно пробормотал Правилэ.
— И ты, Лука! — продолжал Мирон, горячась.— Или ты, Лупу, старый человек с седой головой, еще постарше меня, а заодно с такими отсевками, как Трифон. Эх, мужики, мужики, мне на вас и смотреть тошно!
Говоря, он то и дело спохватывался, что уже не владеет собой, но не мог удержаться, подобно бегуну, который нечаянно ринулся вниз по крутому склону и теперь неотвратимо мчит под гору, хотя знает, что приближается к пропасти. Впрочем, воздействие, оказанное его упреками, побуждало его продолжать свою речь. По мере того как голос Мирона крепчал и суровел, стегая, словно кнутом, толпа утихала. Казалось, у всех в душе проснулся инстинкт страха и покорного подчинения. Крестьяне озабоченно качали головой, бормотали какие-то невнятные извинения.
Слова Юги угрожающе свистели над застигнутой врасплох толпой, словно хлыст в руке дрессировщика, грозящий каждую секунду опуститься на головы, как вдруг Трифон Гужу выпрямился» качнулся всем телом вперед и взревел срывающимся голосом:
— А ну постой, барин, ведь мы-то не попусту поднялись!.. Его голос сшибся и сплелся в воздухе с голосом Мирона Юги.
На миг голос Юги в недоумении захлебнулся, но тут же взвился с новой яростью, будто желая все испепелить вокруг:
— Молчать, мерзавец!.. Замолчи, бандит!.. Молчать!.. Молчать!..
Вытаращив глаза, с пузырьками пены в уголках рта, Мирон Юга вопил, потрясая кулаком перед лицом Трифопа Гужу, по тот, лишь на секунду оторопев, ответил ему нахальной ухмылкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170