Полковник в отставке Штефэнеску, арендатор поместья Влэдуца, привез с собой трех хорошеньких дочерей, в надежде на то, что Надина, с ее связями в высшем свете, прибыла из Бухареста в сопровождении нескольких серьезных молодых людей. Надина любезно встретила девушек, обласкала их и велела Раулю за ними ухаживать. Ее приказ он выполнял добросовестно и лишь изредка осмеливался тайком бросать на Надину исполненный отчаяния взгляд. Капитан Лаке Грэдинару, считавший себя неотразимым, так как, вооруженный лишь своей шпажонкои, он сумел завоевать поместье Кантакузу, занимавшее более трех тысяч по-гонов земли, в придачу к довольно некрасивой и глуповатой жене, рьяно звякал шпорами, увиваясь вокруг Надины, и подчеркивал свои старания выразительными вздохами и возведением очей горе. Чтобы отделаться от него, Надине пришлось на некоторое время отойти в сторонку с Титу.
— Ну и кретин же этот капитан! — фыркнула она недовольно.
Титу считал себя в какой-то степени приятелем и сообщником молодой женщины. Сейчас, когда он остался с нею наедине, она показалась ему еще прекраснее с ее глубоким декольте, обнаженными руками и странным сиянием загадочного лица. С трудом сдерживая восторг, он тихо шепнул:
— А мне сегодняшнее происшествие принесло только радость: вы так пылко обвили руками мою шею, будто...
— Что вы, а я даже и не заметила,—улыбнулась Надина.— Вы, конечно, понимаете, что это случилось неумышленно...
— К сожалению! — вздохнул Титу.
Когда гости уселись за стол, под окнами со двора раздалось пение колядки. Все слушали с удовольствием. Последовали еще две коляды. Хор девушек и парней был образован учителем Дра-гошем, решившим устроить сюрприз старому барину, и тому это действительно доставило удовольствие. Он приказал хорошенько всех накормить, а Драгоша поздравил и пригласил к столу.
Обильно приправленный винами ужин затянулся за полночь. Гостей развлекал цыганский оркестр знаменитого Фэникэ из Питешти, и, конечно, не обошлось без неизбежного тоста префекта, которого поддержал старый полковник в отставке Штефэнеску, посчитавший своим долгом добавить несколько галантных комплиментов Надине и остальным дамам... Затем Надина пожелала танцевать, и многие ее поддержали, но стол не стали трогать. Стеклянные двери, ведущие в холл, раздвинули до стен, музыканты перешли на середину зала, таким образом, оказались удовлетворены все,— и те, кто остался за столом, и танцоры, получившие возможность плясать в свое удовольствие в холле.
Надине удалось уговорить даже Мирона Югу пройтись с ней в старинном вальсе. Но главную роль в танцах играл Рауль Брумару, который в угоду Надине танцевал по очереди со всеми дамами. Отказалась одна лишь жена префекта, которая вежливо извинилась и пояснила, что она уже не в том возрасте, когда прилично танцевать. Гогу Ионеску, несмотря на то что ему было почти пятьдесят лет, составлял Раулю серьезную конкуренцию. Правда, он чаще всего танцевал с Еудженией, п только ради нее. Титу тоже старался не отставать, главным образом ради удовольствия танцевать с Надиной, которой он не преминул шепнуть, прижимая ее к себе во время вальса-бостона: — Судьба хочет вознаградить меня за утреннее происшествие...
— Не идите по стопам капитана...— равнодушно проронила Надина.
Титу сник, словно попал под холодный душ. Ему стало стыдно за свою бестактность, и он отошел к столу, скромно усевшись рядом с учителем Драгошем. Оттуда он некоторое время следил за Надиной, которая танцевала теперь с Брумару.
— Ты хотя бы заметила, какие я приношу жертвы? — спросил Рауль, когда они очутились в уединенном уголке.
Вместо ответа Надина, не поднимая глаз, прильнула к нему всем телом.
— Я в отчаянии... Не могу больше!.. Почему ты меня так мучишь? — продолжал Рауль, прижимая ее к себе и скользя рукой по ее спине.
— Имей терпение!—прошептала Надина.—И не обнимай меня так, а то заметят...
— Ты мне твердо обещала, Нада, не так ли? — настаивал он.— Я буду тебя ждать, Нада, ты слышишь?.. Ты придешь? Придешь? Умоляю тебя, Нада, умоляю...
— Да, да... тише... замолчи!..— шепнула Надина, нервно стискивая левой рукой его плечо, так как в эту секунду около них раздался громкий голос капитана и боевое звяканье шпор:
— Сударыня, пожалейте и нас, тех, кто...
Надина оставила Брумару и скользнула в объятия капитана, щебеча:
— Капитан прав... Ты, Рауль, подожди. Награда — в конце!.. Очарованный капитан увлек Надину в победоносном, бурном
вихре.
Титу увидел, что Брумару стоит один посередине холла, не сводя глаз с удаляющейся пары. Он удовлетворенно улыбнулся, подумав, что Рауль получил такой же щелчок, как он, и с восхищением пробормотал:
— Великолепная женщина.
Гости, сидевшие рядом с ним за столом, оживленно беседовали. Префект Боереску, заговорив о политике правительства, стал всячески ее расхваливать, вызвав этим резкие возражения полковника Штефэнеску, который заявил во всеуслышание, что «страну ждет неминуемая катастрофа, если и дальше будут терпеть эту анархию!». Сам он не занимается политикой, и ему совершенно безразлично, какая партия у власти, но он требует, чтобы правительство было энергичным, твердо знало бы, чего хочет, и поддерживало порядок и дисциплину, иначе все погибнет.
— Оставьте, полковник, вам всюду чудится анархия, потому что вы в оппозиции,— свысока возразил префект.— И разве два года назад вы не голосовали за них?.. А что это означает?..
— Я, господин префект, голосую так, как мне подсказывает совесть честного гражданина!—горячо воскликнул полковник.— Я не вступаю ни в одну партию, ни в их, ни в вашу, именно для того, чтобы сохранить за собой свободу разумного выбора!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170