ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вода доходила Асе до бедер. Она двигалась на ощупь, шаг за шагом, нашаривая твердую опору и медленно переставляя скованные холодом ноги. Как нужна была бы ей здесь палка или обыкновенный геологический молоток! Но деревья растут ниже, а свой молоток по случайности она сама переложила в рюкзак Мышковского.
Ледяная вода поднялась уже до пояса. Течение стало еще более сильным. Река хотела повалить ее, сбить с ног, потащить вниз. Подлый маленький ручеек — в другое время она перебежала бы его не останавливаясь. Но на этот раз сил для борьбы с водой оказалось маловато. Их совсем не было. Ася шла лишь потому, что было нужно идти. Может быть, следовало перевести сначала Николеньку, а потом вернуться за рюкзаком.
Но буксировать мальчишку, не зная брода, еще труднее, чем нести рюкзак. Это — как в известной психологической задачке о капусте, козе, волке и перевозчике... Ее нога соскользнула с крутого камня, и вода вмиг подскочила к подбородку. Ася судорожно дернулась и ступила на другой камень. Ей надо было быть осторожной, предельно осторожной, не торопиться, не расслабляться, не останавливаться. И не смотреть на воду. Надо было смотреть на берег.
И все же она оглянулась. Николенька, стоя, наблюдал за ней. До него было метров тридцать всего — по диагонали. Течение довольно сильно сносило Асю. Она сделала широкий шаг, еще один, еще — и упала на берег у самой воды. Отдышавшись, сбросила треклятый груз и села.
— Не ходи больше, Ася! Не возвращайся! — крикнул с топ) берега Николенька. — Подождем!
Из-за грохота реки она не разобрала, что он крикнул, подумала, видно, хочет сам переправляться, испугалась за него и заторопилась, хотя и не отдохнула совсем и не обогрелась. И быстро вошла в воду.
Николенька рассказывал: Ася возвращалась гораздо быстрей и уверенней, чем переправлялась в первый раз. Она даже помахала ему рукой. Он не услышал, что она крикнула, но понял: жди, мол, не рыпайся! И вдруг ее голова скрылась под водой. Он и сообразить не успел — что произошло: судорога ли свела ей ногу, поскользнулась ли Ася на камне. На секунду мелькнуло ее лицо, искаженное не то страхом, не то болью, река потащила Асю вниз, как бревно, крутя и ударяя о камни. Он закричал и бросился в воду, река схватила и его, понесла. Он не чувствовал ни холода, ни боли, отдавался течению и отталкивался от камней, кричал: «Ася! Ася!» — но не мог догнать ее, пока ее не прибило к валуну, упавшему в реку. Тут было совсем мелко. Он схватил Асю, думая, что она без сознания, и потащил ее к берегу. Но она была уже мертва. Она ударилась головой о камень, потеряла сознание, наверное, а потом захлебнулась. А может, ударилась и сразу умерла...
К вечеру Мышковский привел трех ребят с носилками. Одних носилок оказалось мало. Анатолий был подавленным и растерянным. Гибель Аси его потрясла.
Он чувствовал свою вину. Говорил, что хотел сделать как лучше, скорее привести помощь. Он-де и отдыхать не стал, а как добрался до лагеря, организовал ребят и машину и отправился обратно. И сначала обвинял во всем его, Николеньку, а потом полез за сочувствием, стал вербовать его в союзники. Но Николенька при всех сказал, что он думает, добавив, что, по его мнению, таким не место в геологии, они должны работать в каком-нибудь учреждение где от них никогда не будет зависеть ничья жизнь.
Мышковский замахнулся, но сдержал себя и только грязно выругался. И тогда слабый, кроткий Николенька, кривясь от нестерпимой боли, шагнул к нему и неожиданно для всех и себя самого мазнул ладонью по щеке Анатолия, а потом стал бить куда попало, смешно размахивая руками и крича что-то и плача навзрыд, во весь голос. Мышковский стоял под градом этих слабых и неистовых ударов не уворачиваясь и не закрываясь, и жалкая, виноватая улыбка не сходила с его лица...
При разборе дела следователь из Душанбе не усмотрел в действиях Мышковского состава преступления, но в тресте все перестали здороваться с ним. Вскоре он уволился и уехал. Говорили, на Север А Базанова Ася осталась навечно на Памире...
Глеба вызвали телеграммой. Он ехал, летел, ехал, летел, снова ехал и успел на похороны. Было много народу. Говорили речи — начальство, друзья. Ася лежала в красном гробу очень бледная, осунувшаяся, серьезная и не похожая на себя. И густо напудренная — впервые в жизни. Ася никогда не пудрилась, не красила губы, не подводила глаза. Не нужно ей было это. А тут постарались подружки, запудривая синяки и ссадины. Зачем?
Глеб словно окаменел. И слез не было, и слов. Стоял у изголовья гроба сторонним наблюдателем. Лишь поцеловал Асю в холодные сухие губы и опять выпрямился, задрожав, как струна. И потом не пошевелился — когда крышку приколачивали и гроб спускали на веревках, когда полетели в разверстую могилу комья сухой земли и даже когда памятник-пирамиду ставили. Скользнул глазами по фотографии Аси, по надписи, кивнул всем и ушел в горы.
И на поминках его не было.Вернулся на рассвете — черный от горя. Никто ему и слова не сказал. От вещей Аси отказался, взял только ее бумаги, фотографии, свои письма, что она с собой повсюду таскала, выпил с ребятами водку, что на опохмелку с вечера была оставлена, и уехал.
И никогда не вспоминал он ту Асю, лежащую в гробу, на вырубленной геологами в горах площадке, хорошо видной с автотрассы, а всегда думал об Асе как о живой, вспоминал такой, какой встретил впервые и полюбил.
Одинаковые профессии, родство душ — разве может быть что-нибудь лучше? Ася всегда понимала его с полуслова. Она была звонкая, легкая, точно птица. И беззаботная. Бродяжная жизнь приучила ее к этому — дом там, где мы ночуем. «Шкафы, кухни, серванты цепляются людям за ноги, как гири на ногах скорохода — чтобы не взлетел», — любила повторять она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
Ледяная вода поднялась уже до пояса. Течение стало еще более сильным. Река хотела повалить ее, сбить с ног, потащить вниз. Подлый маленький ручеек — в другое время она перебежала бы его не останавливаясь. Но на этот раз сил для борьбы с водой оказалось маловато. Их совсем не было. Ася шла лишь потому, что было нужно идти. Может быть, следовало перевести сначала Николеньку, а потом вернуться за рюкзаком.
Но буксировать мальчишку, не зная брода, еще труднее, чем нести рюкзак. Это — как в известной психологической задачке о капусте, козе, волке и перевозчике... Ее нога соскользнула с крутого камня, и вода вмиг подскочила к подбородку. Ася судорожно дернулась и ступила на другой камень. Ей надо было быть осторожной, предельно осторожной, не торопиться, не расслабляться, не останавливаться. И не смотреть на воду. Надо было смотреть на берег.
И все же она оглянулась. Николенька, стоя, наблюдал за ней. До него было метров тридцать всего — по диагонали. Течение довольно сильно сносило Асю. Она сделала широкий шаг, еще один, еще — и упала на берег у самой воды. Отдышавшись, сбросила треклятый груз и села.
— Не ходи больше, Ася! Не возвращайся! — крикнул с топ) берега Николенька. — Подождем!
Из-за грохота реки она не разобрала, что он крикнул, подумала, видно, хочет сам переправляться, испугалась за него и заторопилась, хотя и не отдохнула совсем и не обогрелась. И быстро вошла в воду.
Николенька рассказывал: Ася возвращалась гораздо быстрей и уверенней, чем переправлялась в первый раз. Она даже помахала ему рукой. Он не услышал, что она крикнула, но понял: жди, мол, не рыпайся! И вдруг ее голова скрылась под водой. Он и сообразить не успел — что произошло: судорога ли свела ей ногу, поскользнулась ли Ася на камне. На секунду мелькнуло ее лицо, искаженное не то страхом, не то болью, река потащила Асю вниз, как бревно, крутя и ударяя о камни. Он закричал и бросился в воду, река схватила и его, понесла. Он не чувствовал ни холода, ни боли, отдавался течению и отталкивался от камней, кричал: «Ася! Ася!» — но не мог догнать ее, пока ее не прибило к валуну, упавшему в реку. Тут было совсем мелко. Он схватил Асю, думая, что она без сознания, и потащил ее к берегу. Но она была уже мертва. Она ударилась головой о камень, потеряла сознание, наверное, а потом захлебнулась. А может, ударилась и сразу умерла...
К вечеру Мышковский привел трех ребят с носилками. Одних носилок оказалось мало. Анатолий был подавленным и растерянным. Гибель Аси его потрясла.
Он чувствовал свою вину. Говорил, что хотел сделать как лучше, скорее привести помощь. Он-де и отдыхать не стал, а как добрался до лагеря, организовал ребят и машину и отправился обратно. И сначала обвинял во всем его, Николеньку, а потом полез за сочувствием, стал вербовать его в союзники. Но Николенька при всех сказал, что он думает, добавив, что, по его мнению, таким не место в геологии, они должны работать в каком-нибудь учреждение где от них никогда не будет зависеть ничья жизнь.
Мышковский замахнулся, но сдержал себя и только грязно выругался. И тогда слабый, кроткий Николенька, кривясь от нестерпимой боли, шагнул к нему и неожиданно для всех и себя самого мазнул ладонью по щеке Анатолия, а потом стал бить куда попало, смешно размахивая руками и крича что-то и плача навзрыд, во весь голос. Мышковский стоял под градом этих слабых и неистовых ударов не уворачиваясь и не закрываясь, и жалкая, виноватая улыбка не сходила с его лица...
При разборе дела следователь из Душанбе не усмотрел в действиях Мышковского состава преступления, но в тресте все перестали здороваться с ним. Вскоре он уволился и уехал. Говорили, на Север А Базанова Ася осталась навечно на Памире...
Глеба вызвали телеграммой. Он ехал, летел, ехал, летел, снова ехал и успел на похороны. Было много народу. Говорили речи — начальство, друзья. Ася лежала в красном гробу очень бледная, осунувшаяся, серьезная и не похожая на себя. И густо напудренная — впервые в жизни. Ася никогда не пудрилась, не красила губы, не подводила глаза. Не нужно ей было это. А тут постарались подружки, запудривая синяки и ссадины. Зачем?
Глеб словно окаменел. И слез не было, и слов. Стоял у изголовья гроба сторонним наблюдателем. Лишь поцеловал Асю в холодные сухие губы и опять выпрямился, задрожав, как струна. И потом не пошевелился — когда крышку приколачивали и гроб спускали на веревках, когда полетели в разверстую могилу комья сухой земли и даже когда памятник-пирамиду ставили. Скользнул глазами по фотографии Аси, по надписи, кивнул всем и ушел в горы.
И на поминках его не было.Вернулся на рассвете — черный от горя. Никто ему и слова не сказал. От вещей Аси отказался, взял только ее бумаги, фотографии, свои письма, что она с собой повсюду таскала, выпил с ребятами водку, что на опохмелку с вечера была оставлена, и уехал.
И никогда не вспоминал он ту Асю, лежащую в гробу, на вырубленной геологами в горах площадке, хорошо видной с автотрассы, а всегда думал об Асе как о живой, вспоминал такой, какой встретил впервые и полюбил.
Одинаковые профессии, родство душ — разве может быть что-нибудь лучше? Ася всегда понимала его с полуслова. Она была звонкая, легкая, точно птица. И беззаботная. Бродяжная жизнь приучила ее к этому — дом там, где мы ночуем. «Шкафы, кухни, серванты цепляются людям за ноги, как гири на ногах скорохода — чтобы не взлетел», — любила повторять она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261