ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
.. На ишаке, почти скрытом двумя громадными бидонами, проехал старик, оглашая квартал дикими криками: «Малякэ! Малякэ! Свежий, кислэ малякэ!..»
В пыли тротуаров купались воробьи... Арыки вдоль улицы уже обмелели, заилились... Парень в белой майке прилаживал на крыше дома телевизионную антенну...
И густая листва на деревьях уже стала седой от пыли. Лето...
— Ну вот ты и дома, — сказал Рахимов и выключил мотор.
У калитки стояла Сильва Нерсесовна с мальчишками и две старушки, тетки Юлдаша — Ойниса и Биби-хон... Три месяца, нет, даже больше — сто дней прожил Глеб в доме Юлдаша Рахимова.По правилам, о которых в больнице рассказывали Зыбин и инфарктники со стажем, полагался ему четырехмесячный бюллетень, потом санаторий, легкая работа и еще большое количество поблажек и преимуществ, ни одним из которых Базанов не захотел воспользоваться.
Он и тут решил все сам: сто дней полного отдыха, а потом — жизнь на полную катушку, как всегда. Почему сто? Именно так захотелось. Что-то было здесь и от мальчишества, какие-то прямо наполеоновские флюиды овевали это волевое решение, да и звучало оно здорово: сто дней отдыха.
Впрочем, все это было свое, тайное, и счет дням Глеб вел, тоже таясь от Ануш, от Сильвы Нерсесовны и от докторов, не оставлявших его своим вниманием. Глеб понимал, что нигде на земле, вероятно, не люг бы он ощутить сейчас так глубоко и полно это состояние всеобъемлющего покоя.
Дни были длинные, бездумные, полные какой-то счастливой и спокойной безмятежности. Сердце не болело, заботиться было абсолютно не о чем. Тетушки Бибихон и Ойниса, которым вместе было лет двести, как добрые и безмолвные феи, несколько раз в день приносили к айвану, на котором Глеб проводил почти
все время, вкусную еду, чай в маленьком синем чайнике, свежие и пухлые лепешки. Большое блюдо было всегда полно фруктов, одеяло закидано книгами, журналами, газетами — никогда прежде Базанов не читал так много, и блаженное безделье, начинавшееся рано утром, кончалось в сумерках, чтобы начаться завтра снова.
Глеб бродил по маленькому двору. Он мог остановиться под деревом и смотреть часами на кипучую жизнь ветвей и листьев, лишь на первый взгляд казавшихся недвижимыми, — мельчайшие подробности жизни проявляли себя вдруг блеском жучка, по цвету не отличимого от ветки, раной на ткани листа, какой-то неописуемой красотой яблока, зреющего на солнце,— совершенством его формы, окраски, напором сока, ощущающегося под тонкой кожицей.
Юлдаш Рахимов со свойственной ему чуткостью не вмешивался в безмятежный покой друга. Дома он бывал лгало. Поначалу приезжал, когда Базанов уже спал, уезжал засветло, а потом и вовсе отбыл в Самарканд, на раскопки дорогого его сердцу Пянджикента. Он понял, что больше всего нужны сейчас Глебу молчание, книжки, синее небо над головой, спокойная тень дерева, падающая на широкий айван, бездумье и отрешенность от житейских забот.
Старый Тиша, выписавшись из больницы, навестил Глеба, а затем исчез. Как объяснил Рахимов, Тишабай Хамраев получил бесплатную путевку в дом отдыха на Чимгане, и он сам на машине отвез его туда, в горы: после операции старику нужен покой и уход, а ташкентская жара вредна. Таинственным образом перестала появляться и Ануш. По ее словам, выпала ей очередная научная командировка в столицу. Похоже, это был сговор, чтобы избавить его от всех лишних волнений.
Но вот минул сотый день — он заранее был отмечен Глебом в карточке календаря, засунутой в записную книжку-еженедельник. И, как в детской сказке — когда расколдовывают спящего царевича, — круто переломился базановский день.
Перепуганные тетушки кинулись к телефону, чтобы предупредить Сильву Нерсесовну, рассказать ей о неслыханном поведении гостя, попросить совета. Побрив-
шись и позавтракав, гость не побрел к айвану, как обычно, а ушел из дому, напихав в портфель кучу каких-то бумаг.
Сильва Нерсесовна срочно заказала Самарканд и вызвала на переговорный пункт Рахимова.
— Значит, так и надо, — успокоил ее Юлдаш. — Значит, ему пора. Вы не беспокойтесь, он вернется...
А Базанова закрутил, завертел, завихрил привычный, добольничный темп жизни. Прежде всего он отправился на квартиру к Тише. Соседи подтвердили: старик действительно отдыхает в горах. Тогда он проехал на Пушкинскую, к Пирадовым. И застал Сильву Нерсесовну, заканчивавшую разговор с Самаркандом, и успел даже сказать несколько слов Рахимову. Затем Глеб поймал Ануш, которая, конечно, и не собиралась ни в какую командировку. Слабое и отходчивое женское сердце! Ануш самыми страшными клятвами — здоровьем матери и мальчишек — заверила Глеба в том, что Леонид чудесным образом вдруг переменился. Стал внимателен к ней и детям, в семье мир и покой, никаких разговоров про развод. Нет никаких поводов и для вмешательства Глеба.
— А ты говорила ему про нашу беседу в больнице ?
— Да. В самых общих чертах. — Ануш потупилась.
— Идиотка, — сказал Глеб. — Потому-то он и притих.
— Я слабая, — ответила Ануш. — Я попробую еще раз, последний. Мне почему-то кажется, что теперь все будет хорошо, Глеб...
Базанов появился в Министерстве геологии, нанес визит Горьковому, потолкался в отделах.
Вскоре в министерстве все поняли: самое ненавистное для начальника Тохтатауской экспедиции — разговоры о его недавней болезни. И в кабинетах, и в коридорах, где на ходу, как всюду, решались важные вопросы, где сталкивались, обнимались, ругались и спорили десятки знакомых и незнакомых людей, вскоре и думать забыли о его болезни. Многие всерьез считали, что Базанов вернулся из дальнего маршрута, из Москвы или заграничной и поэтому затянувшейся порядком командировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
В пыли тротуаров купались воробьи... Арыки вдоль улицы уже обмелели, заилились... Парень в белой майке прилаживал на крыше дома телевизионную антенну...
И густая листва на деревьях уже стала седой от пыли. Лето...
— Ну вот ты и дома, — сказал Рахимов и выключил мотор.
У калитки стояла Сильва Нерсесовна с мальчишками и две старушки, тетки Юлдаша — Ойниса и Биби-хон... Три месяца, нет, даже больше — сто дней прожил Глеб в доме Юлдаша Рахимова.По правилам, о которых в больнице рассказывали Зыбин и инфарктники со стажем, полагался ему четырехмесячный бюллетень, потом санаторий, легкая работа и еще большое количество поблажек и преимуществ, ни одним из которых Базанов не захотел воспользоваться.
Он и тут решил все сам: сто дней полного отдыха, а потом — жизнь на полную катушку, как всегда. Почему сто? Именно так захотелось. Что-то было здесь и от мальчишества, какие-то прямо наполеоновские флюиды овевали это волевое решение, да и звучало оно здорово: сто дней отдыха.
Впрочем, все это было свое, тайное, и счет дням Глеб вел, тоже таясь от Ануш, от Сильвы Нерсесовны и от докторов, не оставлявших его своим вниманием. Глеб понимал, что нигде на земле, вероятно, не люг бы он ощутить сейчас так глубоко и полно это состояние всеобъемлющего покоя.
Дни были длинные, бездумные, полные какой-то счастливой и спокойной безмятежности. Сердце не болело, заботиться было абсолютно не о чем. Тетушки Бибихон и Ойниса, которым вместе было лет двести, как добрые и безмолвные феи, несколько раз в день приносили к айвану, на котором Глеб проводил почти
все время, вкусную еду, чай в маленьком синем чайнике, свежие и пухлые лепешки. Большое блюдо было всегда полно фруктов, одеяло закидано книгами, журналами, газетами — никогда прежде Базанов не читал так много, и блаженное безделье, начинавшееся рано утром, кончалось в сумерках, чтобы начаться завтра снова.
Глеб бродил по маленькому двору. Он мог остановиться под деревом и смотреть часами на кипучую жизнь ветвей и листьев, лишь на первый взгляд казавшихся недвижимыми, — мельчайшие подробности жизни проявляли себя вдруг блеском жучка, по цвету не отличимого от ветки, раной на ткани листа, какой-то неописуемой красотой яблока, зреющего на солнце,— совершенством его формы, окраски, напором сока, ощущающегося под тонкой кожицей.
Юлдаш Рахимов со свойственной ему чуткостью не вмешивался в безмятежный покой друга. Дома он бывал лгало. Поначалу приезжал, когда Базанов уже спал, уезжал засветло, а потом и вовсе отбыл в Самарканд, на раскопки дорогого его сердцу Пянджикента. Он понял, что больше всего нужны сейчас Глебу молчание, книжки, синее небо над головой, спокойная тень дерева, падающая на широкий айван, бездумье и отрешенность от житейских забот.
Старый Тиша, выписавшись из больницы, навестил Глеба, а затем исчез. Как объяснил Рахимов, Тишабай Хамраев получил бесплатную путевку в дом отдыха на Чимгане, и он сам на машине отвез его туда, в горы: после операции старику нужен покой и уход, а ташкентская жара вредна. Таинственным образом перестала появляться и Ануш. По ее словам, выпала ей очередная научная командировка в столицу. Похоже, это был сговор, чтобы избавить его от всех лишних волнений.
Но вот минул сотый день — он заранее был отмечен Глебом в карточке календаря, засунутой в записную книжку-еженедельник. И, как в детской сказке — когда расколдовывают спящего царевича, — круто переломился базановский день.
Перепуганные тетушки кинулись к телефону, чтобы предупредить Сильву Нерсесовну, рассказать ей о неслыханном поведении гостя, попросить совета. Побрив-
шись и позавтракав, гость не побрел к айвану, как обычно, а ушел из дому, напихав в портфель кучу каких-то бумаг.
Сильва Нерсесовна срочно заказала Самарканд и вызвала на переговорный пункт Рахимова.
— Значит, так и надо, — успокоил ее Юлдаш. — Значит, ему пора. Вы не беспокойтесь, он вернется...
А Базанова закрутил, завертел, завихрил привычный, добольничный темп жизни. Прежде всего он отправился на квартиру к Тише. Соседи подтвердили: старик действительно отдыхает в горах. Тогда он проехал на Пушкинскую, к Пирадовым. И застал Сильву Нерсесовну, заканчивавшую разговор с Самаркандом, и успел даже сказать несколько слов Рахимову. Затем Глеб поймал Ануш, которая, конечно, и не собиралась ни в какую командировку. Слабое и отходчивое женское сердце! Ануш самыми страшными клятвами — здоровьем матери и мальчишек — заверила Глеба в том, что Леонид чудесным образом вдруг переменился. Стал внимателен к ней и детям, в семье мир и покой, никаких разговоров про развод. Нет никаких поводов и для вмешательства Глеба.
— А ты говорила ему про нашу беседу в больнице ?
— Да. В самых общих чертах. — Ануш потупилась.
— Идиотка, — сказал Глеб. — Потому-то он и притих.
— Я слабая, — ответила Ануш. — Я попробую еще раз, последний. Мне почему-то кажется, что теперь все будет хорошо, Глеб...
Базанов появился в Министерстве геологии, нанес визит Горьковому, потолкался в отделах.
Вскоре в министерстве все поняли: самое ненавистное для начальника Тохтатауской экспедиции — разговоры о его недавней болезни. И в кабинетах, и в коридорах, где на ходу, как всюду, решались важные вопросы, где сталкивались, обнимались, ругались и спорили десятки знакомых и незнакомых людей, вскоре и думать забыли о его болезни. Многие всерьез считали, что Базанов вернулся из дальнего маршрута, из Москвы или заграничной и поэтому затянувшейся порядком командировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261