Железная, колченогая, покосившаяся кровать, госпитальная тумбочка, герань на подоконнике, оконце под потолком да две табуретки — все хозяйство Цацко. На цементном полу пара мешков из-под американского сахара; на стене плакаты, изображающие виды гранат и части станкового пулемета, над кроватью плащ-палатка, видевшая разную жизнь. Хитрым узором проходят через каморку трубы печки-времянки, находящейся, по-видимому, в самом складе. Во всем безукоризненная чистота и строгий воинский порядок. Цацко и его комната живо напомнили Базанову ту старую и милую сердцу жизнь, которая называлась «армия». Она всегда казалась навек наскучившей, надоевшей «козыряловкой», а теперь представлялась самой что ни на есть прекрасной, незыблемой и настоящей.
— Пожрешь небось? — грубовато спросил старшина, усаживая Глеба на табуретку. — В гражданке полковых кухонь нема?
— Не откажусь.
— Располагайся, а я на кухню. Найдем чего: расход у меня всегда заявлен.
Глеб еще раз внимательно прочитал письмо. Юл-даш Рахимов писал, что его наконец комиссовали, дали сутки на сборы, потому как одновременно случилось еще одно событие — пришел вызов и пропуск из Москвы от академика Валевского, целый год разыскивавшего Рахимова по всем армиям и фронтам. Война кончается, встреча с Валевским очень важна для разворота всей археологической работы в Средней Азии, для решения ряда принципиальных и практических вопросов. К сожалению, в предотъездной суматохе Рахимову не удалось разыскать Базанова. Он не нашел его в библиотеке, но узнал там домашний адрес. А вот дом Глеба оказался закрытым, и поиск пришлось прекратить. Все их разговоры остаются и силе, и если Базанбв приедет в Ташкент, пусть заезжает прямо к нему, па улицу Набзак, двадцать дна. Если к тому времени, когда Базанов пожалует в столицу Узбекистана, хозяина не будет на месте, пусть справится о нем в университете или в семействе его добрых друзей Пирадовых, живущих на Пушкинской улице в доме семьдесят один. Жаль, конечно, что они не встретились, но Рахимов уверен — они еще встретятся, потому как он верит, Базанов обязательно приедет в Азию: нет края интересней, и там уж обязательно найдется дело, к которому можно будет приложить добрые руки и хорошую голову...
Цацко угощал Базанова супом-пюре гороховым и сладким чаем.
— Возьми меня к себе, старшина, — неожиданно попросил Глеб. — Деваться некуда, затерло совсем.
— Как это? Кем? — Просьба застала Цацко врасплох. — Да разве ж могу я тебя в армию обратно? Где ж права мои на это, ты что?
— Ну хоть вольнонаемным, на любую должность.
— А ты видал, кто у нас в вольнонаемных ходит? — спросил Цацко строго и даже чуть неприязненно. — Вот что я тебе скажу, сержант. У тебя все при себе, человек ты образованный — понять должон. Не возьму я тебя в роту, и комментариев разводить тут нечего. Многие у нас в госпитале руки-ноги пооставляли, инвалид за инвалидом под чистую выходят. Иным и податься некуда. Они так рассуждают: какой я столяр, какой токарь, какой кормилец — помереть лучше. Бы-
вает, пытаются и порешить себя, сам знаешь. Вот чье место занять ты хочешь, сержант. И еще скажу тебе как старший по званию и возрасту. Парень ты боевой, бывалый, а растерялся, вижу, как дите. И опустился на гражданке: подворотничок — серый, пуговицы нечищены, в лице тоска. Стыдно! Человек грамотный, ученый. Учись дальше, работай — да перед тобой нее дороги открыты!
— Брось ты, старшина, мораль мне читать, угрюмо сказал Базанов. — Не можешь помочь — вес! Спасибо за угощение, И хватит трепаться. Мир твоему дому, пойду к другому.
— Тебе жить,— пожал плечами Цацко. - Увидимся, заходи когда.
— Уеду я, решил.
— Чудик ты, как есть чудик! Чего ты потерял в Азии этой? Край снега да жарища, народ не по-нашему лопочет. Л здесь уж Притерся малость.
— Потерял — не потерял, может И найду что. Поеду, посмотрю, пока молод. А не понравится, еще дальше поеду — земля наша большая, сказал Глеб.
Итак, решение было принято — уехать.Глеб знал: важные решения приходили к нему всегда трудно, после мучительных раздумий И мучительных сомнений. Но зато потом он уже не менял их никогда и даже гордился про себя этой чертой своего характера, незаметно как и когда выросшей В принцип. Решив что-то, Глеб преображался: решения приносили ему облегчение, внутренний покой и уравновешенность. Он уже твердо знал, что хочет, что ему надо, и шел к цели. Напролом зачастую. Юношеская недальновидная прямолинейность определяла многие его поступки. Он же считал — разум и характер.
Были, правда, и «высшие силы». До возвращения Зари, посланного в командировку, судьба Базанова оставалась неопределенной: шла война и военные нормы поведения людей действовали и в тылу,— уволить его мог только Заря. Уехать без его приказа — все равно что дезертировать из части. Глеб продолжал ходить на работу, аккуратно вычерчивал опостылевшие
таблицы, составлял сводки, вызывал по телефону периферийные нефтебазы.Никто в конторе не понимал причины его увольнения. Сердобольные женщины из бухгалтерии и планового отдела, поочередно отзывая Базанова в сторону, таинственно осведомлялись, действительно ли решил он увольняться и уезжает, осуждали неразумную поспешность, давали мудрые житейские советы пересидеть зиму, раз есть крыша над головой, а уж потом собираться в дальнюю дорогу и неизвестные места, подкопить хоть немного деньжат и из продуктов чего, списаться — если есть там кто — со знакомыми на месте, короче — провести длительную подготовку И сделать все по-житейски, с головой, разумно,
Глеб расчувствовался от всеобщего к нему внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261