Он уже видел и осязал .эту толстую книгу, в твердой обложке, пахнущую типографской краской. Он был уверен, что преодолеет сопротивление Глеба и заставит его рассказать все, что захочется ему, Зыбину. Нужно только время. А времени у них было предостаточно. Тут уж торопиться не следует. В первый раз в жизни Зыбину не нужно торопиться. Он видел и в этом доброе предзнаменование.
Базанова тянуло в сон. В середине дня ему обязательно хотелось спать, ужасно хотелось, и он изо всех сил боролся, стараясь сберечь это желание и донести его до ночи. Глеб понимал, что заснет и сегодня, на миг он даже пожалел, что не стал рассказывать соседу о Ленинграде. Эта поездка сохранилась в памяти во всех подробностях, в мельчайших деталях — будто закончилась вчера.
...Глеб забрался в теплушку «пятьсот веселого» товарно-пассажирского и приготовился к долгому путешествию. И вот поплыла назад привокзальная площадь Ташкента, как всегда набитая народом, станционные постройки и службы; потянулись саманные домики и покосившиеся избушки, сооруженные будто наспех из досок, фанеры и проржавевшего кровельного железа; промелькнули огороды и сады, полные золотыми персиками и красно-желтыми яблоками. Поезд пошел степью. Она расширялась, увеличивалась, росла и наконец заняла всю землю до самого горизонта.
Глеб не знал, как все сложится в Ленинграде, что ждет его там и как встретит его дом, но он знал, что вернется в Ташкент обязательно. Азия слишком глубо-
ко вошла в него, уже пустила корни в его сознании идея поисков золота. Он уже на «ты» мог разговаривать с пустыней, Ташкент стал знакомым городом, его ждали там старый Тиша, Пирадов, Рахимов. Он обещал вернуться Ануш. Миновав Арысь, он поклялся себе — торжественно и наивно, — он сказал: до свидания, Азия, до скорой встречи. Но разве не смешно это? Тогда ему казалось — не смешно...
Наконец-то он добрался и до Ленинграда. Поезд из Москвы опоздал чуть ли не на десять часов и притащился вечером.Площадь Восстания, изрытая почему-то, маленькой показалась. Повсюду следы войны. Вместо разбитого дома — фанерные щиты фасада. Забор, увешанный плакатами «Боевого карандаша». Траншея. В ней девчата-ремесленницы, по шею в глине, с водопроводными трубами колдуют. Гостиничный фасад в крупных щербинах, как в оспе. Подальше какой-то купол виднеется, растрепанный, точно разоренное птичье гнездо. Но трамвай бегает. Адмиралтейство на месте стоит и Невский замыкает. И небо знакомое: бело-серое, блекло-голубое, ленинградское, каким ему и положено быть в сезон белых ночей,
Глеб добрался до площади Труда — штакеншнейде-ровский дворец серел справа, как горный хребет, — и вступил на мост Лейтенанта Шмидта. Город распахнулся, у Глеба сперло дыхание. Он увидел верфи и четко прорисованные на блеклом небе громадные краны. Их ажурные хоботы висели вяло, краны напоминали стадо слонов, пришедших на водопой. Дома набережной все еще оставались камуфлированными. Несколько тральщиков и большой транспорт, выкрашенные в серый цвет, терлись бортами возле гранитного спуска. За ними, дальше к заливу, стояли две подводные лодки, а еще дальше — проржавевший айсберг: старый корабль-великан — одна коробка, без мачт и палубных надстроек, идущая на металл. Нестерпимо яркими, белыми, рыжими и голубыми точками вспыхивали огни газовых горелок, гулко стучал над водой неведомо где спрятавшийся компрессор, и пулеметными очередями выстреливали отбойные молотки.
С горба моста Глеб окинул взором свой Васильевский остров. У них, пацанов, были здесь свои заповедные места, где проходило детство, где они росли и набирались житейской мудрости: разрушенный, а ныне оборванный до остова на дрова старый причал; Румянцевский сквер возле Академии художеств; трамвайное кольцо и пустырь у Горного института; знакомые подворотни с каменными, вросшими в булыжник тумбами и всегда сумрачные и холодные узкие проходные дворы.
Вот как вернулся он домой. Сколько раз думалось об этом на фронте, а произошло это совсем не так, как представлялось,— очень буднично, пожалуй. Чего-то не хватало явно. Глеб даже поймал себя на мысли о том, что не очень торопится и страшится этой встречи: кого найдет, какими тяжелыми новостями о матери и Олеге встретит его первый знакомый человек, и вообще — куда он идет на ночь глядя?..
Было начало второго. Глеб присел на чугунный кнехт и в который раз за дорогу задумался: их дом разбит бомбой, где искать прежних жильцов, у кого наводить справки? Уцелела ли школа? Найдет ли он своих учителей, друзей, одноклассников?
Внизу лениво шлепала о гранит набережной вода, облизывала позеленевшую от водорослей ступень спуска. Неподалеку от моста торчала на якоре лодчонка одинокого рыболова, видать тщетно выуживающего приварок. Закопченный от носа до кормы и от ватерлинии до клотика работяга буксир, смешно выпятив грудь, тащил против течения, смолисто чадя, караван пустых барж. Волна, ушедшая от него, набрав силу, закачала лодчонку рыболова, смачно чмокнула берег и побежала вдоль набережной. Глеб задремал.
А когда проснулся, вставало солнце и тысячи бликов скакали по воде. Он, конечно, не выспался, но все же отдохнул и почувствовал себя значительно бодрее. И город, утренний, прозрачный и освещенный солнцем, показался ему не таким мрачным, как белой ночью. Вода была чистая, незамутненная, еще без мазутных лепешек. Он поплескал себе на лицо, смочил волосы и, не вытираясь, зашагал по набережной к Одиннадцатой линии.
Вот второй, четвертый, восьмой дом. Он миновал дом десять, двенадцать. Что такое? Дом восемнадцать стоит, как стоял, точно нарисованный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261